Дальняя бомбардировочная... Воспоминания Главного маршала авиации. 1941-1945
Шрифт:
Боевая работа на югославских партизан находилась под постоянным систематическим контролем Верховного Главнокомандующего. Так, были введены специальные донесения штаба АДД за подписью командующего, члена Военного совета и начальника штаба, посылавшиеся непосредственно на имя Сталина. В этих донесениях всякий раз подробно указывалось, откуда и сколько самолетов летало, куда и с какими результатами. Верховный Главнокомандующий не раз звонил или при личных встречах уточнял те или иные интересующие его данные по проведенным полетам. Связь с маршалом Тито у него была непосредственная, а в сентябре 1944 года, когда Тито прилетал в Москву, и мне довелось с ним встретиться у Сталина.
Боевая работа по обеспечению югославских партизан была одной из наиболее серьезных задач, выполнявшихся АДД во время Великой Отечественной войны.
Огромный размах боевых действий наших фронтов, а следовательно, и участие в них большого количества фронтовой авиации, исчислявшейся тысячами самолетов различных предназначений, привели к значительному расходу горючего, резерв которого стал влиять на объем выполняемых АДД, боевых задач. Ставка шла на сокращение деятельности АДД, ибо господство в воздухе при проводимых фронтовых наступательных операциях было важнейшим элементом успешных действий наземных войск. Однако, несмотря на это, полеты для поддержки восстания в Словакии и к югославским партизанам не ограничивались никакими лимитами, хотя приходилось делать это за счет сокращения выполняемых заданий в интересах наших войск. За август и сентябрь части и соединения АДД, произвели 8237 самолето-вылетов, тогда как в июле их было сделано более 10500.
Дальнейшая боевая работа АДД, сосредоточивалась все более и более на ударах по противнику в его тылу, по железнодорожным магистралям и морским портам. Особенно сильное сопротивление противник оказывал в Прибалтике, где по портам и железнодорожным узлам мы наносили массированные удары. Так, в октябре мы бомбардировали морские порты Мемель, Либаву, Виндаву, Ригу и уничтожали там морские транспорты у причалов, портовые сооружения, склады и войска, сосредоточенные для погрузки. Пять раз наносились удары с воздуха по порту Мемель, и бомбило его 697 самолетов. [503] Один раз 200 самолетов наносили удар по войскам и технике противника, расположенным в районе города Мемеля. По порту Либава наносил удар 441 самолет, по порту Виндава — 137, по порту Рига действовали 152 самолета. По обнаруженному скоплению автотранспорта противника на узлах шоссейных дорог в районе Скрунда, Салдус били 179 самолетов. По железнодорожным узлам Инстербург, Гумбинен, Голдап, Даркемен, Пилькаллен, Таураген, Бреслау и войскам противника в районе города Тильзит наносили удар более 1200 самолетов. Военно-промышленные объекты на территории Венгрии также подвергались нашему воздействию.
Осенью 1944 года в состав АДД были введены воздушно-десантные войска.
Проведенная воздушно-десантная операция по поддержке Словацкого восстания показала, с одной стороны, их мобильность, а с другой — возможность быстрой переброски в нужные районы. Все это, конечно, могло претворяться в жизнь при условии единого руководства как в планировании такой операции, так и в ее проведении. В летней кампании 1944 года, по мнению Верховного Главнокомандующего, можно было бы добиться еще больших результатов в разгроме противника, если бы мы уже имели подготовленные воздушно-десантные войска и средства их доставки, тем более что единый фронт был нарушен и в таких условиях действия в тылу противника могли бы иметь успех. Можно только представить, какой был бы разгром немцев в Белоруссии, если бы мы после прорыва подготовленной обороны и выхода на оперативный простор могли забросить в тыл два-три корпуса воздушно-десантных войск для перехвата железных и шоссейных дорог, для захвата железнодорожных узлов и переправ, для захвата плацдармов на широких водных преградах, для разгрома штабов и нарушения связи. Да разве мало могла выполнить стотысячная армия, хорошо вооруженная, наученная действиям в тылу врага!
Однако такие действия могут быть успешными лишь тогда, когда все продумано, подготовлено, отработано взаимодействие, когда решены все вопросы в данных конкретных, всякий раз не похожих друг на друга условиях, когда и при всех, казалось бы, продуманных деталях вы все-таки можете столкнуться и столкнетесь с большим количеством вопросов, которые не могли быть предусмотрены заранее. Верховный, предвидя, что и в дальнейшем могут быть созданы подобные условия для быстрого и окончательного разгрома врага, принял решение создать такой ударный кулак. Эта задача была возложена на руководство АДД с тем, чтобы и подготовка войск к действиям в тылу, и организация взаимодействия между частями и соединениями, которые будут доставлять в тыл врага десантируемые войска, были заблаговременно отработаны. [504] К обсуждению вопроса, в чьем подчинений должны быть воздушно-десантные войска, кто их должен готовить, я не привлекался. Последовал вызов в Кремль, где присутствовало уже командование воздушно-десантных войск и где в это время находился маршал Тито, прибывший из Югославии. Мне было объявлено, что решено ввести воздушно-десантные войска в АДД, а мне, как командующему, возглавить это дело. Получив указание дать свои предложения, как практически провести все это в жизнь, я с руководством ВДВ уехал к себе в штаб. Нужно сказать, что решение создать такой ударный кулак не было для меня новостью, ибо разговоры Сталина на эту тему я слышал не раз, однако я не предполагал, что Верховный остановится на моей кандидатуре и поручит заниматься этим делом. Раздумывать над тем, как это получилось, было уже некогда, а идти и спрашивать, почему поручили именно мне эту работу, было поздно. Присутствие маршала Тито исключило какие-либо вопросы на эту тему с моей стороны. Состоявшееся решение нужно было проводить в жизнь, и без проволочек, потому что не пройдет и пары дней, как будет потребован доклад, что уже сделано…
Приехав в штаб и ознакомившись более детально с существующей структурой ВДВ (соприкасаясь с ними в течение войны, я был более или менее знаком с организацией этих войск), пришли вместе с руководством ВДВ к заключению, что целесообразно иметь Отдельную гвардейскую воздушно-десантную армию, а в ее составе авиационный корпус.
Вскоре я был в Ставке, доложил Верховному соображения по подготовке и дальнейшему боевому применению воздушно-десантных войск. Предложения были утверждены, стотысячная армия вошла в состав АДД, а мне следовало дать свои соображения по применению десантов за Вислой. Здесь же Верховный предложил мне продумать вопрос о командующем этой армии, назвав, в частности, генерала В. Д. Соколовского, бывшего в то время начальником штаба фронта у И. С. Конева. Я попросил Верховного дать мне возможность вникнуть самому в дело, а потом и решить вопрос о командующем. Василия Даниловича Соколовского я знал и как командующего фронтом, и как начальника штаба фронта, и считал, что это не тот объем работы, который он может выполнять. Такая работа являлась для него этапом пройденным.
Уйдя с головой в решение вопросов подготовки и предстоящего использования воздушно-десантной армии, прорабатывая возможные варианты ее применения в предстоящих наступательных операциях, я незаметно для себя перешел опять на ненормированный рабочий день, что в самом непродолжительном времени и сказалось на моем здоровье. В ноябре опять начались сильные приступы оставившей было меня болезни, и я в конце концов оказался на постельном режиме в Соснах под Москвой. [505] К сожалению, рекомендация Верховного, чем следует лечить мой недуг, была дана мне лишь в 1946 году. Видя, что я не в состоянии вести нормальную, по моему пониманию, работу, не могу лично докладывать Верховному и решать нужные вопросы, счел невозможным для себя руководить возложенным на меня объемом работы и обратился с просьбой к Сталину освободить меня от занимаемой должности. Решение для меня пришло совершенно неожиданное.
Аэрофлот был передан в Совет Министров СССР, воздушно-десантная армия возвращена в наземные войска, АДД, преобразована в 18-ю воздушную армию, а я назначен ее командующим, а также членом Военного совета и заместителем Главнокомандующего ВВС. Некоторое время спустя позвонил Верховный и, справившись о здоровье, сказал:
— Без дела вы пропадете, а с армией вы и болея справитесь. Думаю, что и болеть будете меньше.
Стотысячная армия отборных воздушно-десантных войск в конце концов стала применяться как наземные войска, хотя в период нашего стремительного наступления на запад эти войска могли бы использоваться по своему прямому назначению и сыграть серьезнейшую роль на решающих направлениях наступления. Надо прямо сказать, это был наш серьезный просчет в стратегии завершающего этапа Великой Отечественной войны.
Авиация дальнего действия была преобразована в 18-ю воздушную армию, и я стал ее командующим. Одно мне было непонятно, почему я стал одновременно членом Военного совета и заместителем главкома ВВС. Однако и это вскоре для меня прояснилось.
Все эти события произошли в декабре 1944 года. Надо сказать, что они никак не повлияли на боевую деятельность частей и соединений АДД, и по сути дела все, что было у нас, осталось и в 18-й воздушной армии.
Метеорологические условия в ноябре и декабре были очень плохими и практически исключали возможность нормальной боевой деятельности. Все же при малейшей возможности экипажи продолжали наносить удары по войскам противника. Так, продолжались налеты на порты Мемель, Виндава и Либава, а также полеты на уничтожение железнодорожных эшелонов и техники на узлах Прешов, Зволен, Лучинец, Дер в интересах 2-го и 4-го Украинских фронтов. Летали мы и по тылам противника, выполняя специальные задания.
В ноябре 1944 года Авиация дальнего действия пополнилась новой когортой Героев Советского Союза. 5 ноября Указом Президиума Верховного Совета это высокое звание получили: гвардии капитан Агамиров Гога Григорьевич, гвардии майор Баймурзин Гаяз Ислашатдинович, гвардии подполковник Баленко Александр Алексеевич, капитан Владимиров Михаил Григорьевич, гвардии капитан Давыдов Александр Дмитриевич, [506] гвардии майор Данькин Андрей Федорович, гвардии майор Драгомирецкий Владимир Порфирьевич, гвардии капитал Иконников Владимир Дмитриевич, майор Каспаров Ашот Джумшутович, гвардии майор Кириллов Михаил Михайлович, гвардии майор Крапива Никита Андреевич, майор Крюков Александр Александрович, гвардии майор Кудряшов Константин Михайлович, гвардии капитан Лазарев Иван Александрович, гвардии старший лейтенант Левчук Семен Лукьянович, гвардии капитан Маркин Сергей Степанович, гвардии старший лейтенант Навроцкий Михаил Карпович, гвардии майор Носовец Александр Захарович, гвардии майор Полыгалов Павел Андреевич, гвардии капитан Румянцев Федор Селиверстович, гвардии капитан Сафонов Владимир Ильич, гвардии майор Сенагин Иван Леонтьевич, гвардии майор Сиволапенко Павел Федорович, капитан Таран Григорий Алексеевич, гвардии майор Ткаченко Андрей Яковлевич, гвардии старший лейтенант Туйгунов Леонид Наумович, гвардии капитан Федоров Иван Григорьевич, гвардии капитан Шевелев Антон Антонович, гвардии старший лейтенант Шестернин Борис Ильич, гвардии майор Яловой Федор Семенович, гвардии старший лейтенант Яновский Иван Иванович.