Дальняя бомбардировочная...
Шрифт:
Выслушав меня, Сталин сказал, что имеется в запасе день. В Тегеране нужно быть завтра, и поэтому он предлагает мне слетать туда и вечером вернуться обратно, а завтра вместе полетим в Тегеран. Так как это не было прямым приказанием, я возразил и доложил, что такой редкостной погоды больше не дождешься и нужно вылетать, чем скорее, тем лучше. Зачем подвергать себя возможным болтанкам или неустойчивой погоде, когда можно сегодня всего этого избежать? Наступила пауза. Сталин размышлял. [355]
— Вы настаиваете на скорейшем вылете? — спросил он.
— Да, товарищ Сталин, настаиваю.
— Вы знаете, что вы, а никто иной, несете личную ответственность за этот полет?
— Да, товарищ Сталин, знаю, и именно поэтому настаиваю на скорейшем вылете.
— Ну, что же, — немного помедлив, сказал Сталин, — раз вы отвечаете за полет и настаиваете на нем, придется подчиниться.
Решение было принято, и некоторое время спустя все отправились на аэродром, где уже ждали самолеты.
О полете Сталина в Тегеран Виктор Грачев узнал лишь тогда, когда из автомобиля вышел Верховный и направился к самолету. Машины поднялись в воздух, по-моему, часов в восемь утра. Может быть, здесь немного и ошибаюсь. Погода действительно оказалась сверх всяких ожиданий, и самолеты дошли до Тегерана отлично.
Некоторые авторы мемуаров делают попытку описать полет Сталина в Тегеран по-своему, как будто они присутствовали при этом или, по крайней мере, знали, как шла подготовка к полету и его организация. Так, С. М. Штеменко [104] в своей первой книге «Генеральный штаб в годы войны» пишет:
«…К вечеру приехали в Баку. Здесь все, кроме меня, сели по машинам и куда-то уехали. Я ночевал в поезде. В 7 часов утра за мной заехали, и мы отправились на аэродром.
На летном поле стояло несколько самолетов Си-47. У одного из них прогуливался командующий ВВС А. А. Новиков и командующий Авиацией дальнего действия А. Е. Голованов. У другого самолета я заметил знакомого мне летчика В. Г. Грачева. В 8 часов на аэродром прибыл И. В. Сталин. Новиков доложил ему, что для немедленного вылета подготовлены два самолета: один из них поведет генерал-полковник Голованов, другой — полковник Грачев. Через полчаса пойдут еще две машины с группой сотрудников Наркоминдела.
А. А. Новиков пригласил Верховного Главнокомандующего в самолет Голованова. Тот сначала, казалось, принял это приглашение, но, сделав несколько шагов, вдруг остановился.
— Генерал-полковники редко водят самолеты, — сказал Сталин, — мы лучше полетим с полковником.
И повернул в сторону Грачева. Молотов и Ворошилов последовали за ним.
— Штеменко тоже полетит с нами, в пути доложит обстановку, — сказал Сталин, уже поднимаясь по трапу. [356]
Я не заставил себя ждать. Во втором самолете полетели А. Я. Вышинский [105] , несколько сотрудников Наркоминдела и охрана».
104
Штеменко Сергей Матвеевич (1907—1976). Генерал армии (1968). В 1943—1946 гг. начальник Оперативного управления Генштаба. Автор книги «Генеральный штаб в годы войны» (М., 1981).
105
Вышинский Андрей Януарьевич (1883—1954). В 1939—1944 гг. зам. председателя СНК СССР, в 1940—1953 гг. на руководящих постах в Министерстве иностранных дел.
Нужно сказать, что написанное С. М. Штеменко не соответствует действительности. Во-первых, поезд прибыл в Баку, как мной уже сказано, ранним утром, а не накануне вечером; во-вторых, А. А. Новиков не мог прогуливаться с А. Е. Головановым около самолета просто потому, что Новикова там не было и о полете Сталина в Тегеран он ничего не знал. Если бы Новиков действительно был на аэродроме, он не мог докладывать Верховному о генерал-полковнике Голованове, ибо последний имел воинское звание маршала; в-третьих, ни с кем никакого разговора на аэродроме Сталин не вел, ибо и вести-то его было незачем, так как все вопросы полета были решены в вагоне, а Верховный, как известно, никогда не занимался праздными разговорами; в-четвертых, второй самолет действительно вел автор этих строк, который утверждает, что ни Вышинского, ни охраны в его самолете не было, причем Вышинского он вообще там не видел; в-пятых, ни в Баку, ни в Тегеране я Штеменко не встречал и не видел, хотя, бывая у Сталина, с его слов знал, что Штеменко находится в Тегеране и собирает для Верховного данные с фронтов. Свидетельствую все это, как лицо, несшее прямую ответственность как за всю организацию, так и за сам полет в Тегеран и обратно.
Тегеранская конференция, где впервые собрались вместе главы основных государств, ведущих войну против гитлеровской Германии, и где наконец состоялось личное знакомство Сталина с президентом США Рузвельтом, является одним из важнейших событий Второй мировой войны. Встреча Рузвельта, Черчилля и Сталина в Тегеране имела огромное политическое значение.
Для того чтобы иметь более ясное представление об этой первой встрече глав трех мировых держав, следует хотя бы кратко рассказать здесь о событиях, которые предшествовали конференции и привели к ней.
Хорошо известно, какое важное значение имело бы открытие второго фронта в Европе, которое отвлекло бы на себя 30—40 немецких дивизий, действующих на нашем фронте. Этот вопрос ставился руководством Советского Союза еще в 1941 году, и тогда англичане даже планировали высадку в Северной Франции десанта, доставленного туда через Ла-Манш. Но как только Черчилль убедился, что сопротивление Красной Армии возрастает и возможность победы Германии отдаляется, стала отдаляться и оттягиваться и высадка английских войск в Северной Франции. Когда же немецкие войска были разбиты под Москвой, вопрос этот на ближайшее время отпал, как объяснили англичане, из-за трудностей проведения такой операции и неподготовленности войск. Чем дальше шло время, тем упорнее отказывался Черчилль от открытия второго фронта на территории Северной Франции, предлагая взамен различные другие места, например в районе Средиземного моря, и особенно в его восточной части. [357] Будучи искушенным политиком, Черчилль понимал, что совсем отказаться от планирования высадки в Северной Франции нельзя, ибо невозможно привести каких-либо серьезных причин, по которым можно было бы отвергнуть этот вариант, а с точки зрения военных, он был наиболее обоснован. Единственно, что могло отдалять срок высадки, — это нехватка переправочных средств, то есть кораблей. Поэтому, не делая прямых заявление об отказе или невозможности десантных операций через Ла-Манш, Черчилль даже поддерживал это мероприятие в принципе, но в то же самое время говорил о неготовности Англии к такой операции в ближайший отрезок времени.
Одновременно с этим Черчилль предлагал провести десантные операции где-либо в другом месте, в частности, как уже указывалось, в районах Средиземного моря, для того, чтобы имеющиеся войска, которые бездействуют, были использованы в боевых операциях, пока идет подготовка и планирование высадки войск союзников в Северной Франции. На первый взгляд, такое предложение и логично, и целесообразно, однако когда заходила речь, что для такой операции понадобится, Черчилль говорил, что главным образом — суда, много судов. При более детальном рассмотрении его предложений оказывалось, что предоставление судов могло идти лишь за счет средств, предназначенных для перевозки американских войск из Америки в Англию, где они сосредоточивались для совместных десантных операций с англичанами. По признанию самого же Черчилля, срок возможной высадки войск союзников на территории Северной Франции (эта операция имела кодовое название «Раундап», а впоследствии «Оверлорд») сам собой отдалялся. При этом надо учитывать, что высаженные где-то войска для ведения ими боевых действий должны обеспечиваться всем необходимым, для чего также нужно значительное количество плавучих средств из того же источника. Словом, высадка войск в Северной Франции могла вообще быть сорвана. Собственно, это и было то, чего добивался Черчилль… Однако эта тактика была быстро вскрыта нашим Верховным Главнокомандующим. Маневры Черчилля не были загадкой и для президента США Рузвельта.
Поведение английского премьера заставило президента искать личных контактов со Сталиным. Мы уже знаем, что в мае — июне 1942 года Молотов летал в Англию и Америку, где встречался с Черчиллем и Рузвельтом. Последний был благожелательно настроен и считал возможным открытие второго фронта в Европе в 1942 году, о чем и было подписано соответствующее коммюнике, к которому, несмотря на абсолютно отрицательное отношение, вынужден был присоединиться и Черчилль. [358] Но он сделал все, чтобы второй фронт в Европе ни в 1942-м, ни в 1943 годах не был открыт, хотя план высадки войск союзников в Северной Франции был разработан Эйзенхауэром [106] (будущим президентом США) и предусматривал высадку 30 американских и 18 английских дивизий весной 1943 года.
106
Эйзенхауер Дуайт Дейвид (1890—1969). Генерал армии (1944). С декабря 1943 г. верховный главнокомандующий экспедиционными войсками союзников в Западной Европе. В 1945 г. — командующий оккупационными силами США в Германии. 34-й президент США (1953—1961).
Странно, но несмотря на то, что по своему укладу жизни и языку это родственные нации, американцы, их военное руководство, начиная с Маршалла, встречали со стороны своих союзников и коллег-англичан решительное сопротивление, как только заходила речь о высадке на территории Франции. Дело доходило до того, что, когда американцы настаивали на том, что основная война ведется против Германии, англичане напоминали им, что они, американцы, ведут войну также и с Японией…
В июле 1942 года, направляя своих представителей в Лондон на совещание, президент Рузвельт предписывал личному помощнику Гопкинсу, генералу Маршаллу и адмиралу Кингу среди других вопросов и то, что:
«Общей целью Объединенных Наций должен быть разгром держав оси. Никаких компромиссов по этому вопросу быть не может. Мы должны сконцентрировать свои усилия и избегать распыления сил; крайне важно, чтобы американские сухопутные войска были введены в действие против врага в 1942 году; английские и американские обещания материальной помощи России должны быть добросовестно выполнены».
Далее президент США указывал:
«Нам крайне важно понять, что поражение Японии не влечет за собой поражения Германии и что сосредоточение сил американских войск против Японии в этом 1943 году увеличивает шансы на установление полного господства немцев в Европе и Африке… Поражение Германии означает и поражение Японии, вероятно, без единого выстрела или жертвы».