Дальше был ужас
Шрифт:
Лиза, Лариса и Алеся заняли «четвёртую» парту в огромной, ну просто институтской, аудитории. С ними рядом, словно прикреплённые файлы, оказались те женщины из столовой.
Над серыми ступеньками кафедры висел сине-красный плакат:
Семинар внутреннее исцеление.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ И ВОЗРОЖДЕНИЕ.
Пылай, Огонь возрождения!
Благословение.
Орфография и пунктуация сохранены.
Зазвонили, как в школе, в колокольчик, и начался семинар. На сцену вышло прославление,
Конференцию прилетела вести делегация с другого конца света, из Центра внутреннего исцеления за восемь тысяч километров. Несколько мужчин и женщин. Их представили до того нечётко, что имена невозможно было расслышать, ни то что запомнить. Алесе бросилась в глаза молодая женщина с волнистыми чёрными волосами, в дорогом голубом свитере с воротником-хомутом, и белом жакете.
–Это…, она готовит сейчас лекцию о внутриутробном исцелении, – представил её самый главный миссионер через переводчика в синей рубашке, пастора Дмитрия в очках, тоже нашего соотечественника.
На сцену вышел заезжий миссионер в чёрном, каком-то католическом костюме, взял микрофон и запел на своём родном языке неаполитанскую песню «Как ярко светит после бури солнце».
–Это – наш гимн! – с благоговением прошептала Лиза.
–Гимн?!!– и Лариса схватилась за телефон с видеокамерой.
–Да, сватья, помните: «Когда поёт мой дух, Господь к Тебе, как Ты велик, как ты велик…»10
Певцам и исполнителям здесь тоже хлопали, как в театре.
Женщины, собравшиеся на семинаре, в большинстве своём были вышедшими в тираж: уже отцветшие, старше сорока, без капли «гламура». Вместо причёски у каждой – какой-то «вшивый дом». Прямо перед Алесей сидела девушка в чёрном, с изуродованными постоянной перекраской волосами. Чёрные, уже окрашенные, она окунула в «морозную клюкву», и они теперь казались пластмассовыми, опалёнными огнём. Нечесаная, какая-то слипшаяся пластиковая чёлка, и не прочёсанный хвостик с подпалинами.
Слух резал лающий, харкающий агглютативный язык.
Начались свидетельства исцеления людей, посетивших прошлые семинары. На сцену вышла бабушка в очках, кудрявая, как чёрная овечка:
–Меня зовут Аня,– представилась она. – Я на этом семинаре уже в четвёртый раз. Всю жизнь я верила в ложь сатаны, что я – лишняя в этом мире. Ещё одна ложь, в которую я поверила, что я – некрасивая. На третьем семинаре я избавилась от ран, принесённых мне моей старшей сестрой. Помню, как ко мне подошла красивая, весёлая девушка и сказала: «Я – дочь пастора в третьем или четвёртом поколении». – «Так что же ты тут делаешь?!» (Потому что я была уверена, что дети верующих – самые отверженные люди на земле).
На молитве исцеления ко мне подошла служитель, пастор, и дотронулась моих глаз, и это была такая боль, будто к ним прикоснулся раскалённый металл! И я стала призывать Кровь Иисуса Христа, и сразу всё прошло, все страхи! Аминь.
–Аминь! – эхом отозвался зал.
Бабушке аплодируют, за неё молятся на двух языках.
Второй выходит свидетельствовать блёклая мужиковатая сестра с короткой стрижкой на светлых волосах:
–Меня зовут Марина. Более тридцати лет я не могла простить своих родителей. Я выросла в детдоме. Я ненавидела своих родителей. Я чувствовала себя отверженной. Я держала в своих руках горсть таблеток. А сейчас я благодарна своей матери, что она сохранила мне жизнь, ведь она могла запросто убить меня, сделав аборт. Аминь.
–Аминь!
Третьей выходит сестра с широким блёклым лицом:
–Представьтесь, пожалуйста.
–Меня зовут Мария, я из Москвы. Мне очень помогли эти «уроки исцеления зависимости от обид».
Тридцать лет я прожила в браке с мужем. Но он нашёл себе молодую даму… От переживаний у меня развился сахарный диабет. Врач выписал мне по этому поводу много лекарств. Но я не стала пить эти таблетки и сказала об этом врачу: «Я – христианка, я могу исцелять рукой!»
В июне я ездила с нашей группой в Центр внутреннего исцеления. Когда я вернулась, я всё время мерила сахар и кричала: «Иисус, Иисус!» И сахар был у меня 4,7 и 5,1, выше 6 не поднимался. И я пришла к врачу, и она сказала мне, что надо сдать анализы. И я сдала их, и никакого диабета у меня не было! Иисус меня исцелил! Аминь.
–Аминь!
Аплодисменты.
–К сожалению, – сказал через переводчика пастор, почти не похожий на жителя Дальнего Востока, поскольку в их стране вошло в моду заказывать себе у пластических хирургов европейские глаза, – у нас очень мало времени, поэтому мы можем выслушать только одно свидетельство.
И на сцену вышла та самая девушка с не прочёсанными волосами, что сидела перед Алесей. Представительный миссионер пролаял что-то в микрофон.
–Он спрашивает, – перевёл пастор Дмитрий, – «А замуж вы вышли?»
Смех в зале.
–Просто когда я встретил эту сестру, она была не замужем,– объяснил он.
–Меня зовут Жанна, я – служитель церкви, – представилась девушка. – У меня была обида на мою маму. Она родила меня без мужа. К отцу у меня нет претензий. Воспитывала меня бабушка. Мама постоянно меня унижала.
Из-за безотцовщины в отношениях с мужчинами я стремилась доминировать. Я мечтала стать матерью-одиночкой. Но семинар исцелил меня. Там я кричала уже не на маму, а на отца. Я кричала: «Что ж ты нас бросил?!!»
И на сцену пригласили мужа девушки, в джинсах и в спортивной, красной с синим, рубашке. Его звали Ван. Он сидел перед Ларисой, рядом с Жанной. На голове у Вана – причёска под панка, хайер, выкрашенный серебряной краской. Жанна, Ван и самый главный пастор сцепили руки, последний молился на своём «изолированном языке» в микрофон, а русскоговорящий Дмитрий переводил.