Дальше фронта
Шрифт:
– Именно. Одну рацию я возьму с собой, так что свяжемся в любой момент. А вечером съедемся, обменяемся информацией. Идет?
– Почему же нет? Только… Стоит ли нам разделяться? Я, кстати, надеюсь, с помощью Залкинда и Греты мы капитана быстрее найдем.
– Попробуйте. Найдете раньше – поставьте меня в известность. Заодно, если это не нарушает ваших планов, можете поручить им провести независимый поиск. До и, помимо встречи со Шлиманом, выяснить, имеются ли тут некие независимые от него общины? Вдруг да возникли? Может оказаться перспективным. Вы ведь в своем Израиле почти всех знаете, вдруг да
А я тут попутно еще одну гипотезу проверить намереваюсь. Да вы не беспокойтесь, к интересам государства Израиль мои планы отношения не имеют, вопрос сугубо личный. Если что-то получится, я вас тоже проинформирую. Как водится…
Выехали они снова на двух машинах. В передней, легком командирском джипе «Бентам», Ляхов с двойником. Сзади, на «Додже 3/4», оснащенном крупнокалиберным «Браунингом», – Колосов с бойцами.
К удивлению Ляхова, Вадим имел при себе гримировочный комплект.
– А ты думал, мы с тобой так и будем разгуливать, парочка близнецов, вызывая нездоровое любопытство? – осведомился двойник, наклеивая темно-каштановые усы и шкиперскую бородку, рисуя коллодием звездчатый шрам от правого уха до середины щеки. Маскировку дополнили контактные линзы с почти черной радужкой. Волосы у него и раньше были подстрижены коротким бобриком, а сейчас он их вдобавок подтемнил в цвет бороды и усов.
Получился этакий мужчина цыганистого вида, лет под сорок. Даже когда он стал с Ляховым рядом, сходство в глаза не бросалось. Разве что фигуры и повадки похожи, как кадровых офицеров с одинаковой статью – через одного. Розенцвейг, конечно, при тесном общении мог кое-что заподозрить, так за что подозревать-то? Тем более сводить их вместе Ляхов не планировал.
Но вот двойник, кажется, намеревался отправиться с ним в реальный мир, иначе к чему же эти предосторожности?
Ну да, он же сам сказал, что вопрос контакта согласовывался не один день. Вот и согласовали, спланировали.
Увидев двойника, поручик Колосов недоуменно приподнял бровь, ничего, впрочем, не спросив.
– Это наш человек, – успокоил его Ляхов. – Капитан Ушаков, прибыл по отдельному плану.
(Он назвал двойника девичьей фамилией их общей, если это действительно так, матери, а «капитан» – чтобы не слишком зазнавался. Одного полковника на гарнизон хватит.)
– Поехали. Схема прежняя…
За руль он сел сам. Странная привычка или черта характера – с посторонними водителями, даже простыми солдатами, ездил на правом сиденье спокойно, а с хорошо знакомыми людьми, тем более родственниками – не любил.
– Сначала в Триполи…
Там у него был оговорен своеобразный почтовый ящик, в котором Шлиман мог оставить сообщение. Если бы захотел.
По дороге продолжили беседу, причем на этот раз Ляхов старался задавать как можно меньше вопросов. Пусть напарник выговорится, понятнее станет его собственный сюжет и сценарий.
Поначалу Вадим продолжал, как бы рассуждая вслух, анализировать открывшееся ему на новой службе устройство мира.
«Или – легенду прикрытия», – уточнил для себя Ляхов.
– Итак, если предположить, что пробой, вызванный взрывом «Гнева Аллаха», состыковал определенное количество миров (из которых с достоверностью можно идентифицировать четыре, три в реальном времени, один в боковом), то как-то сразу в зоне соприкосновения возникли или активизировались ранее пребывавшие в латентном состоянии Хранители реальности. Коротко говоря, это такие люди (а может быть, и не совсем люди), которые присматривают за тем, чтобы мир не погрузился в пучину смертельных для него парадоксов, – счел нужным прояснить Вадим, хотя и без этого смысл термина был ясен.
– Вроде как лейкоциты вокруг занозы, – проявил знание предмета Ляхов.
– Разумеется, – согласился с ним двойник, – если есть достаточно сложная конструкция, живая или даже электронная, в ней должны существовать и системы поддержания внутреннего гомеостаза, причем надличностного или внеличностного характера, срабатывающие автоматически. Присущие ей изначально…
– И, по странной случайности, имеющие человеческий облик?
– Люди – лишь конечное звено, непосредственно действующий эффектор. Адекватный повреждающему фактору в наших, гуманоидных мирах…
Не в первый уже раз Ляхов отметил для себя, что Вадим выглядит гораздо более эрудированным человеком, свободно оперирующим терминами и понятиями, ему самому в принципе доступными, но не входящими, так сказать, в активный словарный запас и ближний круг сознания. О чем и спросил (не получалось у него быть бесстрастным слушателем):
– Тебя этому всему тоже специально учили?
– О чем ты? Ах, да. Кое-чему учили, конечно, но главное дело не в том. Просто наша реальность гораздо более технически и научно развита, чем ваша. У вас, друг ты мой, глубокий застой, как у нас принято выражаться. Причин и условий нет для развития по причине длительного мира и стабильности. Как в античности, когда за пятьсот лет конструкцию меча не догадывались усовершенствовать.
У вас когда реактивные самолеты появились? Вот то-то. Причем в основном военные, а половина пассажирских до сих пор через Атлантику на «поршнях» летает. И примитивные спутники связи ваши королевы и фон брауны придумали позже, чем мы на Луну высадились, не говоря об атомной бомбе. Войны, понимаешь ли, двигатель прогресса…
– А наш князь не устает повторять, что технический прогресс давно перешел разумные пределы «устойчивого развития», что идеал был достигнут вскоре после мировой войны, все остальное – от лукавого.
– Пожалуй, он и прав. У нас тоже многие так думают. Уровня конца тридцатых, применительно к нашей реальности, вполне бы хватило. За исключением медицины, конечно…
Ляхов рассмеялся.
– Вот-вот. Для тебя все хорошо, кроме медицины, авиаторам подавай «Дальше, выше, быстрее!»… Это у наших такой лозунг, – счел нужным пояснить он.
– У наших тоже был, – кивнул Вадим, – пока не поняли, что дошли до точки и одумались. Но мы опять уклонились?
Ляхов сокрушенно развел руками.
– Направляют же моих хранителей, очевидно, совсем другие силы. Других уровней, я имел в виду. Потому реакция была столь быстрой. Уже через сутки после взрыва на меня вышли и пригласили на работу.