Дальше некуда
Шрифт:
— Не готов, не достоин, — пытался увернуться Дивов. — Во грехах, постом мясо ел, людишек убивал, всякие слова выкрикивал в запальчивости, любодейные помыслы лелеял…
— Государственной измены, богохульства — не было? Прочие грехи я отпущу. Согласны?
— Не могу! — взмолился корнет. — Отец Леонтий, не настаивайте! Вы наверняка намерены крестить пригожую русалочку, всем прочим для примера — и как я, крестный отец, буду в дальнейшем с ней общаться? Как монах с монахиней, не ближе!
— Предлагаю свою кандидатуру, —
— Российскую Империю, — ответил Логинов голосом, полным величественного мистицизма.
— Грандиозно! — выдохнул Дивов с восторгом. — Преклоняюсь перед вашим гением!
Наутро Леонтий в надлежащем облачении и Громов в парадном мундире, с какой-то корзинкой подмышкой, вышли на берег к кафедре. Из морской глади торчало сотен шесть-семь голов — не полный состав, но по замыслу протоиерея всех скликать и не требовалось.
Под гомон заинтригованных русалок Логинов торжественно совершил чин оглашения, строго-настрого запретив диаволу господствовать над морскими людьми, затем повелел врагу уйти, после чего троекратно дунул, приговаривая:
— Изгони из них всякого лукавого и нечистого духа, скрытого и гнездящегося в их сердцах!
Громов, легко определявший стороны света без компаса, велел аудитории развернуться лицами строго на вест, а Леонтий стал вопрошать:
— Отрекаетесь ли вы от сатаны, всех его дел и всех его аггелов, всего его служения и всей его гордыни?
— Oui! Oui! Oui! — охотно отвечало собрание.
— И дуньте, и плюньте на него!
Знаки презренья к сатане были исполнены столь истово, что в бухточке случилась небольшая буря.
— Сочетаетесь ли вы со Христом?
— Oui!
— Если так, повторяйте за мной: Верую во единого Бога Отца Всемогущего, Творца неба и земли…
Заминок не возникло, поскольку текст уже был знаком русалкам. Они обладали превосходной слуховой памятью.
— …Исповедую единое крещение во отпущение грехов, ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь!
— Amen! — ответил хор.
Логинов благословил море, долженствующее стать купелью, и побрызгал на бухту маслом, условно помазав всех находящихся в воде.
— Крещаются рабы Божии русалочьего рода, сколько их здесь есть в русских территориальных водах — во имя Отца, аминь! — басовито возгласил Логинов и дал знак Громову. Тот открыл корзинку, где нечто шуршало и скреблось. Выглянул взъерошенный, встрёпанный Ирод, увидел полное море еды и завопил:
— МЯУ!
Русалки и тритоны как один нырнули.
— Всплыть! — властно скомандовал Громов. Когда его повеление исполнилось, он встряхнул негодующего Ирода, держа его за шкирку.
— …и Сына, аминь!
— МЙЯУУ!!
Свирепый мяв матёрого котища повергал морских жителей в ужас;
— Всплыть! — не унимался Громов, стараясь не прибавить ничего матерного, ибо Ирод немилосердно царапал его и стремился укусить.
— …и Святаго Духа, аминь!
— МММЯУУУ!!!
Бухта пошла кругами от массового одномоментного погружения.
— Всё, окунулись трижды! Отпустите котика, Аркадий Кузьмич, таинство свершилось. Миропомазание сделаем позднее, когда они очухаются…
— Ирод, голубчик, я зашкирил тебя в интересах империи, — морщась от боли, Громов изучал исполосованную когтями, кровоточащую руку. — Я руководствовался высшими государственными соображениями. Будешь мурлыкать Володихину на ухо — так и говори, поскольку это правда. От себя же я, как командир экспедиции, назначаю тебе семь…
— Мррр? — освобождённый Ирод (шерсть дыбом, глаза-угли) рванулся было пулей прочь, но задержался, нехорошо глядя на мичмана.
— …нет, десять фунтов свежей…
— Пффф!
— …красной рыбы!
— Мря? — в отрывистой реплике Ирода слышалось: «И это всё?»
— Фунт сметаны. Два фунта.
Шерсть на Ироде начала разглаживаться, но обида была велика, он никак не мог простить мичману грубость, пусть даже продиктованную служебным рвением. Заметив это, в торг вступил Леонтий. Как всегда, он действовал просто и убийственно.
— Сибирская кошка Саломея. Упитанная, бойкая, очень пушистая. Живёт на подворье иркутского владыки Серафима, — произнёс Логинов, глядя в облака. — Доставят в эту навигацию, ближайшим кораблём.
— Мрррррр… — заворожённо пошёл Ирод на мягкий и сладостный голос Леонтия.
— Значит, мы договорились?
— О, боже! — плаксиво воскликнула Жанна, зашлёпав вокруг себя ладонями. — Со мной что-то случилось! Мне трудно дышать под водой!
— И со мной тоже!
— И мне!
— Прямо-таки сдавливает грудь!
— Ah! vraiment c’est insupportable! [18]
— Saperlotte! Diable! Parbleu! [19] — слышалось отовсюду.
— Сказалась благодать крещения, — шепнул Громову Леонтий. — Аркадий Кузьмич, мне в облачении бежать неловко; не будете ли вы столь любезны, чтобы обезопасить меня сзади?..
— Это всё он! — заорал Пьер, указывая на Логинова. — Он наколдовал! Он прочёл заклинание и обмяукал нас котом! Держи его! Пусть вернёт как было!..
18
О, это невыносимо! ( фр.).
19
Чёрт возьми! Дьявол! Чёрт подери! ( фр.).