Дальше - тишина
Шрифт:
В ресторане царила паника. Военный с расплесканной головой лежал на столе, заливая все вокруг своей кровью. Звенела сигнализация, а грязный уличный воздух заползал в ресторан, смешиваясь с криками ужаса, запахом крови и страха. Эта операция была провалена. Пора было позаботиться о собственной безопасности. Но Алекс почему-то медлил, неуверенно поглаживая винтовку. Он анализировал лицо Объекта за мгновение до выстрела. Объект улыбался в прицел винтовки. Улыбался, глядя в глаза Алекса.
Дома Алекс проверил условия контракта. Довольно выгодные. Большие деньги, точные данные. Сам заказ на убийство пришел по обычным каналам. Алекс никогда не интересовался тем, кто его нанимает. Не имел такой вредной привычки. Хотя при желании можно было бы узнать практически все о нанимателе. Сидя дома, Алекс решал, стоит ли пускать в ход тонкий механизм информационной машины. Такая акция всегда могла повлечь за собой самые непредвиденные последствия. Однако бывали ситуации, когда выполнить заказ без дополнительной информации было невозможно. Видимо сейчас была именно такая ситуация. Условия контрактов Алекса всегда включали в себя один пункт, он имел право отказаться от выполнения работы в любой момент. Пришел ли этот момент? Для того, чтобы определить это, Алексу нужна была информация. Человек, который в течение уже очень долгого времени может без всякого вреда глотать квази, может быть очень сложной мишенью, а люди, которые могут снабжать его таким количеством очень дорогого и очень редкого наркотика, могут быть очень неприятными людьми, и Алексу, даже при его отношении к смерти, очень не хотелось становиться у них поперек дороги. Роль песчинки между жерновами его ну никак не удовлетворяла.
Еще раз взвесив все за и против, он поднял трубку телефона, старого, почти раритетного и надежного, как нож. Он нравился Алексу своей простотой и тем, что не давал ни видеоизображения, ни возможности прослушивать разговоры в комнате при выключенном аппарате. Все его схемы были изучены, возможные пути для проникновения чужих ушей были отрезаны. Надежная, простая техника, которая до сих пор способна соединять людей между собой.
Звонок, слова волнами потревоженных электронов понеслись по проводам, где-то на просторах электронных пустынь мутировали, вышли в атмосферу... В невероятно далекой стратосфере спутник поймал волны сигнала, съел их и, переварив, выплюнул в сторону адресата... Снова провода, снова мутации.. И зашевелились шестеренки сложного и соединенного в самых невероятных местах человеческого механизма. Информаторы... Это слово у Алекса всегда ассоциировалось со словом муравейник. Маленькие, маленькие муравьи бегут по его норам, каждый знает что-то одно, передает другим... Информация обрастает словами, словно снежный ком. Теперь нужно только ждать.
На экране монитора много маленьких точечек. Для каждой точечки не существует ничего кроме ее самой. Она светится или нет, повинуясь собственным желаниям. Маленькая точечка думает, что самостоятельна, и действует только руководствуясь своими настроениями и желаниями. Она совершенно не имеет понятия об электрических полях, которые воздействуют на нее, не имеет понятия о различных электронных устройствах, которые управляют полями... Маленькая точечка счастлива, потому что не знает ничего о том, как и кем управляется ее мир.
Алекс смотрел на пустой экран и думал о том, как приятно быть маленькой точечкой, делать свою работу и не знать... Ничего не знать, кроме того, как зажечься и как потухнуть. Замечательно! Есть только одна проблема, если ты не маленькая точечка, то уже никогда ею не станешь. Информация, которую Алекс только что стер с этого самого экрана, была мягко говоря не утешающей. Говоря прямо, это была не та информация, которую бы Алекс хотел видеть по этому делу... Да и вообще по любому делу. Ощутимо нарастало какое-то незнакомое чувство... Алекс внимательно прислушался к своему организму и с удивлением понял, что это паника. Никогда не было...
Впрочем повод был и был более чем достаточным. Попасть в поле зрения якудза... Даже если учесть бедственное послевоенное положение Японии, это была одна из крупнейших организаций теневого мира. Попадать в поле зрения этой организации явно не стоило. Даже если якудза являются твоими заказчиками. Между прочим неизвестно, что хуже? Быть жертвой якудза или выполнять для них работу. Выполнять за них... Алекс встал. Нервно прошелся по комнате. Выполнять за них... За каким дьяволом якудза, в распоряжении которых армии наемных убийц, тысячи камикадзе, сотни профессиональных ночных воинов, обращают внимание на какого-то убийцу из России... Профессионализм? Алекс даже улыбнулся такому самомнению. Он не питал иллюзий по поводу своих профессиональных качеств. Он был хорош, но на службе у якудза есть не один киллер (Алекс поморщился, он не любил это слово. Убийца звучит правдивее), который превосходит Алекса на пять порядков. Тогда почему?
С малых лет находясь на улице, Алекс уяснил себе простой закон - хочешь выжить, научись думать. Думать быстро, но правильно. Для этого нужна информация. Чем же им так насолил Объект? В обычное время Алекс не задавался подобными вопросами, не его дело лезть в жизнь клиента, но сейчас... Сейчас вопрос стоял чуть иначе, сейчас Алекс должен был обезопасить самого себя, а уж потом подумать о клиенте.
Он достал из тайника пачку денег, кое что из оборудования и дозу кокаина. День мог быть долгим.
Дверь, ведущая в дом, вызывала довольно смешанные чувства. Одновременно отвращение и странное чувство скрытого удовольствия. Старая, или искусно замаскированная под древность, полуразвалившаяся, облеванная и загаженная тысячами бездомных, пьяных и умирающих, с позеленевшими кнопками кодового замка, именно кодового, а не распространенного ныне замка с код-картой, эта дверь вела в такого же страшного вида дом, с выбитыми окнами и нежилыми квартирами. Войти сюда можно было только преодолевая неосознанный страх, желание развернуться и пойти куда-нибудь подальше. Куда-нибудь в другой квартал, где разноцветные огни голографической рекламмы заменяют солнце и луну и где ходят туристы и одетые во что-то дорогое люди. Наверное Алексу хватило бы денег выбраться из этого квартала в светлый, циничный и сытый мир дорогих кварталов. Более того, Алексу хватило бы денег еще несколько лет вести в таких кварталах развеселую жизнь... Но что-то останавливало его, заставляло входить в такие двери, потреблять вспененный кокаин, отшвыривать с дороги обнаглевших бродяг в темных подворотнях и с особым удовольствием резать, именно резать, руками, уличных торговцев органами, мясников. Что-то темное, грязное вставало в его и без того нечистой душе в такие моменты и он понимал, что живет там, где должен, и занимается тем, чем должен. Не из-за каких-то там принципов, морали или веры, не из-за денег, которых у него и без того достаточно, а просто потому, что это доставляет глубокое внутреннее удовлетворение... Убивать ради убийства, смерть ради смерти. И неважно, кто умирает от твоей руки - богач или дворовый мясник, важно чувствовать! Чувствовать то, что стало признаком этого мира, чувствовать уход жизни. Такой неуловимый, но неизмеримо приятный... В больном мире живут больные люди. И богатый и бедный одинаково больны. Из них медленно уходит жизнь. Сочится словно песок сквозь пальцы. Уходит куда-то в другие галактики, к иным мирам и к иным расам. Куда нам бежать из умирающего мира? Нам некуда идти, мы слепы и не видим куда идем... Что там дальше?
Алекс встряхнулся, привычно огляделся и набрал код. Краешком зрения он заметил маленького седенького человечка, который усиленно потрошил мусоросборник на другой стороне улицы. Кажется этот человечек уже мелькал, попадался в поле зрения Алекса... Или нет? В памяти ничего не вспыхнуло, перестроенная память не выдала ни одного сходного образа... Дверь открылась, и Алекс вошел. Осторожно поднимаясь по замусоренной и скользкой лестнице, он обошел маленький генератор, что стоял, ничуть не скрываясь, на лестничной площадке первого этажа. Именно этот генераторчик и создавал перед дверью то невыносимое для неподготовленного человека чувство страха и отвращения, которое гнало его подальше от этих дверей, квартала и вызывало желание поскорее забыть о том, что человек когда-то оказался перед этой дверью, словно это было что-то грязное и постыдное. Старенький эмоциональный генератор, слишком слабенький, чтобы быть засеченным патрулем технического надзора, но достаточно хорошо справляющийся со своими обязанностями. Хозяин этого помещения не любил посторонних. Случайному гостю хватало внешнего антуража и небольшой эмоциональной помойки, а для более настойчивых и тем не менее нежелательных посетителей существовали другие "примочки". Первую из них Алекс обошел почти наощупь, чего делать, кстати, совсем не следовало. Маленькие, не больше фаланги пальца, червячки на остатках какой-то еды. Довольно многочисленные и ко всему прочему смертельно опасные, они имели неприятную привычку при прикосновении в мгновение ока прорастать длинными ядовитыми иглами. Это была забавная модификация военного шпионского жучка по прозвищу "Навозник". Военный образец был действительно замаскирован под таракана или какого-либо другого жучка и был начинен микрофонами, передающимими чипами и вот такими "милыми игрушками". В червяков "Навозник" был модифицирован искусственно, прямо в этом доме. Это были мелочи, на которые не стоило обращать внимания и Алекс не обратил. В принципе Алекс знал расположение ловушек на лестнице, но всегда опасался, зная хозяина, чего-то новенького или какого-либо переноса ловушек с места на место. Поэтому шел осторожно, рассчитывая каждый шаг, проверяя всеми доступными ему методами следующую ступеньку, часть стены, потолок и перила. Владелец дома действительно не любил посторонних и, постепенно улучшая систему охраны, превратил свой дом в крепость.
– Желтомордая обезьяна!
– выругался Алекс, когда обнаружил у себя под ногой старенькую, можно сказать древнюю противопехотную мину. В последний момент его искуственные рецепторы почуяли неясную опасность, исходящую снизу, что заставило Алекса замереть и присмотреться к мусору под ногами. Мысленно послав благодарность хирургу из друидов, который перестраивал мозг Алекса и внедрял в него разного рода чипы, Алекс перешагнул через предательскую ступеньку. Принцип действия механизма охранных рецепторов Алекса никогда не интересовал, в нем было что-то мистическое, запретное. Словно наполовину электронные рецепторы способны были воспринимать опасность, исходящую от оружия, от простой механической болванки, подвешенной под потолком на тонкой ниточке с блоком. Этому не было рационального объяснения, а рациональность была кровью людей этого времени. Нет рационального объяснения - нет никакого объяснения! И не надо.
Последний пролет был самым интересным. На него всегда вешалось что-то новенькое, ранее неиспытанное... Впрочем на этом этапе наблюдение велось чаще всего в живую. Хозяин наблюдал за происходящим и, если гость был чем-то интересен, он вмешивался в процесс, обеспечивая гостю безопасный проход.
Алекс некоторое время постоял на пролете, глядя на последний десяток ступеней. Этот этап всегда воспринимался как испытание воли. Сделаешь шаг или нет!? Ничего не происходило. Алекс знал, что глаза скрытых камер смотрят на него, ловя каждое движение. Хозяин дома знал о его приближении, но вмешиваться не спешил. Смехотворную мысль о том, что хозяина не было дома, Алекс отбросил. Это было просто невозможно. Выругавшись сквозь зубы, Алекс сделал шаг на внешне безопасную ступень. Она оказалась действительно безопасной. Так же, как и вторая, и третья, и шестая... На седьмой, точно такой же безопасной ступеньке ожили встроенные в стену динамики.