Дальше живут драконы
Шрифт:
«Это ты, голубчик, зря так думаешь, – зло усмехнулся про себя Михаил Павлович, – доказательства у меня считай уже есть. К сожалению, ты меня вычислил и взял под колпак, а я недооценил твоих методов, пребывая в преступном благодушии относительно конкурентов. Всегда опасался внимания финансовых органов, оперативников из милиции, тривиальных уголовников, а вот таких, как ты, бездарно проморгал, за что теперь и потею тут, как в кресле у дантиста. Ну, ничего!»
– Предположим, сгорит кооператив Хомчика, Лушина замучают ревизии, нанятые тобою отбойщики не выстоят против чужаков или их перекупят? Как тогда? – продолжал Сергей Владимирович, затягиваясь
– Хорошенькая общественность, – вскинулся Котенев. – Гангстеры. Мафия, да и только. Это же коррупция!
– Не бросайся громкими словами. Журнальчик «Огонек» читаешь? Там один детский писатель чудесно рассказал про ВААП – всесоюзную ассоциацию авторских прав. Вот где гангстеры – они обдирают и без того нищих авторов, ничего не делая для них, но получая дикие проценты с чужого таланта и труда. Мы честнее! Они не дают гарантий, а я дам, поскольку времена меняются, а люди на своих местах остаются.
– Ну, хорошо, – сдался Котенев, распуская узел галстука, – что конкретно хотите предложить?
– Я уже говорил об изменении ситуации, – тоном лектора начал Сергей Владимирович. – Кризис, друг мой, кругом кризис! Причина не только в изменении ситуации, но и в самих людях: проблемы изменений в экономике, постоянная обеспокоенность, усиление насилия, рэкета, наркомания, распады семей. Наблюдается снижение духовного уровня индивидуала. Как в наших условиях может воспользоваться свободой деловой человек, имеющий деньги? Он хочет жить цивилизованно и с должным достоинством, он уже не может и не хочет жить так, как живут остальные рабы тарифов и окладов, поскольку у них могут отнять и то, и другое. Я же могу познакомить с людьми, которые дадут телефоны очаровательных женщин, ждущих звонка в отдельных, прекрасно обставленных квартирах. Могу ввести в дом, где играют в рулетку, почти как в Монте-Карло или Лас-Вегасе.
– Или отвезете на ипподром? – усмехнулся Михаил Павлович.
– А что, он тоже под рукой, – ничуть не смутился Куров. – Глупо упускать букмекерство. Давно назрела необходимость создания более широкой инфраструктуры развлечений и удовольствий для состоятельных людей. И ты, со своими компаньонами, способен в этом помочь, поскольку уже занимаешься таким делом, помогая переводить накопления в алмазно твердую валюту. Раньше было проще, определенная категория руководителей позволяла себе даже запустить лапу в Алмазный фонд, не говоря уже о казне. Теперь сложнее, и надо кооперироваться. Я не требую ответа сразу, подумай. Но лучше, если прямо сейчас ударим по рукам.
Котенев не ответил, задумчиво вертя между пальцев ножку коньячной рюмки. Наконец, он поднял на Курова глаза:
– А если я все же заявлю о нашем разговоре?
– Не поверят, – спокойно ответил Сергей Владимирович. – К тому же у нас и там свои люди, которые примут меры. Я пошел на риск, решив встретиться с тобой сам и говорить напрямик, поскольку верю, что глава фирмы и глава ее дочернего предприятия обязаны иметь взаимопонимание и доверие друг к другу. А ты недоверчив, ох недоверчив. Зачем разговор пишешь?
– Что? – сделал непонимающее лицо Михаил Павлович.
– Отдай диктофончик, – протянул руку Куров. – Давай, давай, у моих ребят японская техника, она не ошибается. Не заставляй тебя обыскивать.
Стиснув зубы, Котенев полез в карман и вынул диктофон. Сергей Владимирович вынул из него кассету, положил на стол, а диктофон вернул:
– Забери, денег не стоит. Когда будешь со своими компаньонами общаться, не называй, пожалуйста, никаких имен.
– Как говорить, когда сам всего не знаешь, – пряча диктофон, протянул Котенев. – И потом, обещали дать время подумать, а теперь что же, на попятную?
– Почему, думать можно, только не слишком долго, а условия сейчас обсудим, определим, так сказать, правила игры…
Мерно гудел кондиционер, тюкала на машинке в приемной секретарша, выскакивали на табло настольных электронных часов зелененькие циферки… Все было как обычно. Михаил Павлович снимал трубку трезвонившего телефона, пил поданный секретаршей кофе, а мысленно был все еще там, в квартире, превращенной в игорный дом.
Проклятый Куров! Как он вчера сразу расслабился, поняв, что намертво зажал противника, загнал в угол и может нанести решающий удар, но не сделал этого, продемонстрировав лояльность к будущему вассалу.
Вспомнив о вчерашнем поражении, Михаил Павлович в сердцах пристукнул кулаком по полированной столешнице: Куров – олицетворение начальственного права, призванный единолично решать, когда поощрять, а когда запугивать до икоты, пряча угрозы за улыбочкой внешне благопристойного и воспитанного человека. Его, видите ли, обязаны слушать, а он, в атмосфере полного бесправия подчиненных, восторженного чинопочитания и животного страха, будет, привычно используя административную силу, давить и диктовать. Сколько лет Котенев бился, чтобы осознать себя независимым, сохраняя лишь видимость подчиненности административной системе, но на самом деле будучи свободен от нее? Однако, как оказалось, Курову и компании, всем им подобным, уже мало официальных постов, наград и руководящих кресел, они хотят иметь то же самое и в сфере теневой экономики, чувствуя себя кем-то вроде принцев крови.
«Перестань, – покусывая ноготь большого пальца, остановил себя Михаил Павлович. – Чего городишь? Сам такой, но завидуешь сейчас ему, поскольку он тебя насадил на булавку, как таракана запечного, а не ты его. А вот если бы наоборот, то, наверное, ты сейчас радостно потирал руки, вспоминая разговор».
Так, надо принимать решение. Бездумно глядя невидящими глазами в бумаги, разложенные на столе, и выкуривая сигарету за сигаретой, он сосредоточенно размышлял. Подождать, поглядеть, как начнут дальше разворачиваться события? Но захочет ли ждать Куров, не перейдет ли в новую атаку, еще более жесткую? Нет, отдавать Котенева в руки закона он не станет – ему другое нужно.
Поколебавшись, Михаил Павлович снял телефонную трубку и набрал номер Лушина. Услышав его бодрый тенорок, поздоровался:
– Привет, это я. Слушай, Александр Петрович, есть необходимость срочно повидаться и перетереть кое-что. Нет, лучше прямо сегодня. Чего ты заладил о делах, я тоже занят по горло. Позвони Рафаилу и предупреди, а то мне некогда…
Повесив трубку, Котенев почувствовал, что напряжение несколько спало – сделан первый шаг, и компаньоны сегодня узнают о предлагаемых новых правилах игры. Да, по просьбе сверхосторожного Сергея Владимировича, надо придумать для них правдоподобную легенду. Встретятся, поговорят, обсудят сложившуюся ситуацию. К тому же Сашка и Рафаил не дураки, присоветуют чего, поскольку дело касается их шкуры вместе с карманом. Пусть тоже поломают головы, не все же ему одному отдуваться?