Дальше живут драконы
Шрифт:
«Вот где деньги!» – понял Лыков и застонал от запоздалой догадки. Что стоило, когда осматривал комнаты, сразу обратить на него внимание и взять?!
Просунув в отдушину ствол парабеллума, Аркадий тщательно прицелился и выстрелил, метясь в автомобиль. Мимо! Мешали заросли, и пуля засела в стволе дерева.
«Спокойно, – приказал себе Лыков. В голове гудело, руки дрожали, но нельзя упустить Котенева. Надо заставить его и водителя «Жигулей» остановиться. – Спокойно, целься, спускай курок плавно».
Еще один выстрел. Опять мимо, а машина уже
Аркадий дико завыл и, забыв про боль в голове, метнулся к другой отдушине, надеясь оттуда достать беглецов пулей. Однако увиденное повергло Лыкова в ужас перед домом остановились милицейские машины, из них, сноровисто изготовившись к бою, высыпали люди в пуленепробиваемых жилетах и касках, с автоматами в руках. Развернулись цепью, охватывая участок и особняк.
– Вот вам, вот! – в исступлении закричал Лыков, выпуская пулю за пулей в этих ненавистных ему людей. Он уже почти не соображал, его захлестнула ненависть, злоба и страх. Главное, страх – если они наденут на него наручники – это смерть!
Глава 7
– Вот он, парабеллум! – прислушиваясь к звукам выстрелов, определил Иван. – Здесь «драконы», здесь!
Выскочив из машины, он следом за Бондаревым поспешил к особняку. Впереди рассыпались в цепь ребята из группы захвата. Скоро они замкнут кольцо – и преступнику, засевшему в подвале, некуда будет деться.
Добежав до каменных столбов ограды, Купцов и Бондарев встали за ними, прячась от пуль. Подоспел начальник местного уголовного розыска. Вытащил из кармана форменных брюк с выпоротым кантом носовой платок и, вытирая мокрое лицо, сообщил:
– Ушел ваш Котенев. Во дворе наготове «Жигули» стояли. Наш сотрудник пытался задержать, но не удалось. А когда подошла наша машина, то из «Жигулей» начали стрелять по скатам, пробили, собаки, и ушли. Рация подвела, – прислушиваясь к доносившимся со стороны особняка выстрелам, оправдывался он, – техника старая… Один из наблюдавших за дачей побежал звонить, а потом занял позицию позади дома. Тут и мы подъехали…
– Значит, в подвале кто-то из «драконов», – заключил Бондарев. – И, судя по всему, заперт.
Иван считал выстрелы парабеллума – когда счет дойдет до восьми, надо ловить момент – преступник будет менять обойму, и за эти секунды ребята смогут подтянуться почти вплотную.
– Дороги перекрыты? – загибая для верности пальцы, чтобы не сбиться при подсчете выстрелов, уточнил он.
– Обязательно, – подтвердил начальник розыска, – городок маленький, отыщем, а выехать не смогут, попадутся.
Купцов осторожно выглянул – стрельба из подвала прекратилась, парни в бронежилетах моментально пришли в движение и перебежали ближе к дому, а двое успели подняться на веранду.
В узком окошечке отдушины мелькнул огонек, хлопнул выстрел, и пуля ударила в столб ограды, выбив облачко розоватой, кирпичной пыли.
– Предлагаю сдаться! – закричал в мегафон начальник розыска. – Вы окружены, сопротивление бесполезно!
В
– Не сдастся, – прикуривая, буркнул Бондарев. – Жилетика на мой размер не найдется?
– Нет, вы гости! – отрезал начальник розыска.
– «Черемуху» давай, – решил Иван. – Пора!
Словно услышав его, один из милиционеров группы захвата забросил в отдушину патрон со спецсредством. Купцов представил, как по подвалу растекается удушливый, вызывающий неудержимые слезы, перехватывающий дыхание газ. Теперь надо подождать минуту-другую – и выползет задыхающий, кашляющий «дракон».
Еще оставались патроны, еще где-то в глубине души тлела надежда на чудо, на внезапное избавление, на потайные ходы, прорытые хитрым Мишкой-миллионером, на помощь бога или дьявола, который принесет ему главное богатство – свободу!
Трясущимися руками Аркадий достал запасную обойму и вставил в рукоятку парабеллума новый магазин. Ладони саднило, болела голова, перед глазами все плыло, подкатывала тошнота. Эх, Витек, вдвоем было бы легче! По крайней мере, можно было бы рискнуть и разыграть спектакль, сделав вид, что сдаешься, – выслать наверх безотказного Жедя, а там уж как кривая вывезет. Приникнув к отдушине, он оглядел пространство перед домом. Милиционеров много, на всех патронов не хватит…
Прежняя жизнь и работа в институте теперь казались ему недостижимым, неоцененным счастьем. Он готов был терпеть надоевших сослуживцев, их бутерброды, разговоры, игру в шахматы, мелкие страсти. Как прекрасно было давиться на распродажах и скидываться на пивко в дни получек и авансов. Он представил, как удивятся в институте узнав, что приключилось с Лыковым. Почему-то теперь ему казалось важным, что и кто будет говорить о нем. Хотя понимал, что говорить будут недолго – и забудут! И никто не вспомнит об Аркадии. Может, сестра?
Выстрелив в милиционера, он перебежал к другой отдушине. Найти бы наган Витька, но времени нет, надо все время держать их на мушке… Внезапно Аркадием овладела аппатия – он понял, что времени у него нет вообще, какая, собственно, разница, когда наступит развязка: минутой раньше, минутой позже? Они придут, отнимут оружие, наденут наручники, повезут в тюрьму, потом будет суд и приговор. Долгое разбирательство, никчемные речи адвоката, обличения прокурора, кассационные жалобы… и отказ сохранить осужденному жизнь.
Сев на пол, он привалился спиной к стене, ощущая затылком приятную прохладу камня, который не смогло прогреть и палящее солнце. Устало вытянув ноги, прикрыл глаза, ощущая, как уходит боль, – хорошо ли ему было до того, как родился, до того, как узнал мир, в который пришел? Может быть, так же будет и после конца?
Что-то глухо стукнуло об пол. Открыв глаза, Лыков увидел вертевшийся в углу подвала патрон из серебристо-зеленоватого металла. Повалил белесый дым, пахнуло чем-то едким, готовым разорвать кашлем легкие, заставить сгибаться от удушья.