Дама кроет Короля
Шрифт:
— Угу, не попортилась, а ты попортил. Папа нас прибьёт, — и это моё заявление было скорей оптимистичным, чем пессимистичным.
Не хотелось бы снова скандалить и выяснять с Олегом отношения из-за результатов анализов, лучше поскандалить из-за дорогущей сломанной двери и замка, предстоящего ремонта, чем из-за этого.
— Ну он сам, вообще-то, виноват, нечего было мою комнату закрывать, — пыхтя, ответил Костик, и в ход пошла тяжёлая артиллерия.
Гвоздодёр!
— Давай, может, подождём ещё полчасика? Чай попьём, — предложила с надеждой на
— Нет, мне срочно нужно попасть в свою комнату, — раздув щёки, он попытался надавить на гвоздодёр, но дверь была непросто дорогая, она ещё была и хорошая.
Не поддалась ни на миллиметр, только гвоздодёр выскочил и чуть не прилетел Костику по ноге.
— Осторожней! Я прошу тебя!
Мне для полного счастья только травм у сына не хватало!
— Да нормально, — отмахнулся Костик.
— Нет уж, дай лучше я. Отдай говорю! — не без труда отняла у сына гвоздодёр.
Конец инструмента едва проходил в небольшую щель, я сомневалась, что что-то в таком случае получится и мои сомнения подтвердились. Всё повторилось, гвоздодёр выскочил, дверь не поддалась.
— Мда уж, — выдохнул Костик, — А если так? — он взялся за молоток, вставил отвёртку в щель между дверью и проёмом, прицелившись как раз туда, где был замок и начал стучать по рукоятке.
Несколько минут безуспешных Костиных усилий и стука на весь дом, пока нас не отвлекли.
— Какого чёрта вы делаете?! — рявкнул на нас Олег, очень злой и нервный.
— Комнату открываем, — буркнул Костик, отступая в сторону.
— Да вы чё ёпт! Я уже лысеть блядь начал с ваших выходок! — орал Олег, тыча пальцем в макушку, чуть склонившись перед Костиком.
— Это... — Костик задумался, и я знала, что сейчас что-то эдакое язвительное скажет, пыталась жестами попросить его не делать этого, но сын был упрям и неисправим, — Прискорбно, — произнёс с ехидством.
— За себя переживаешь? — спросил Костика, роясь по карманам сначала брюк, потом пиджака.
— В смысле? — Костя напрягся, веселие спало с его лица.
— Наследственное это. Ни на минуту одних оставить нельзя, — тяжело вздыхая он открыл комнату сыну, — Инструменты на место верни, и в комнате уберись! — судя по тону Олега, он был зол и абсолютно не в настроении и мне заранее стало страшно, причём это несмотря на контейнер с очищенной морковкой в его руке.
Костик собрал инструменты и понёс их в гараж, а я смотрела на мужа молча, в ожидании его вердикта. Что он скажет? Какое примет решение?
— На вот, тебе, вам, — сурово сунул мне в руки контейнер наполненный маленькой идеальной и уже очищенной морковкой.
— Олег я... — снова попыталась заговорить с мужем, но ему явно сейчас было не до этого.
— Оля, грызи лучше морковку, — попросил, сурово глядя на меня, — Не до разговоров мне сейчас, я у себя в кабинете буду, поработать надо, — предупредил и пошёл по коридору, оставляя меня одну, убегая от разговора.
До слёз было обидно. Я понимала, как Олегу плохо, мне было его очень жаль, но убедить его в своей
19
Олег
Когда пришли результаты и я их сдуру сразу посмотрел, в ушах как звуковая галлюцинация встал звук бьющегося сердца из кабинета узи. Словно блок от дурных действий.
А это даже хорошо, что результаты пришли после того, как Костику сменили документы. Иначе даже думать боялся, что сделал бы. Хотя ничего бы я не сделал уже. Ольга всё сделала, чтобы я пропитался мыслью об отцовстве. Успел принять и полюбить этого ребёнка, сам же ей это позволил идиот. Поддался чувствам, когда надо было держать дистанцию до полного выяснения.
Выяснил по полной.
Полная жопа у нас теперь.
Единственное что мог, так это уехать куда подальше. И как бы ни было смешно, место было не особенно далёкое от ресторана, куда отослал Ольгу с Костиком. Домчался за три минуты, сделав предварительный звонок.
Валерий ждал меня у входа в больницу, пошёл навстречу хромая.
— Здравствуй, — с ходу я протянул ему руку, проверяя, пожмёт ли.
Пожал.
Несмотря на всё случившееся зла вроде не держали уже друг на друга.
— Как нога?
— Нормально. Телефон отключить надо, Лёня если увидит не отдаст, — предупредил Валера, когда заходил с ним в здание.
— Да я уже, он в машине вообще, — понимал, что Ольга потеряет и станет звонить, а я не мог с ней разговаривать, хуёво так было, да и боялся наговорить гадостей с горяча, что ей плохо станет.
Я и к мальцу водилы поехал, потому что эта история меня тогда знатно так в чувства привела. Проникся хрупкостью жизни и её ценности, что ли.
— Угу, — кивнул он.
— Я без гостинцев, спонтанно. Ты список напиши, что можно там, игрушки какие. Короче, что надо.
— Ладно, — согласился и радовало, что не выпендривается.
Перед входом в отделение Валерий представил меня как волонтёра, и медсестра безропотно выдала мне халат с бахилами и шапку. Больничные стены хоть и были расписаны детскими персонажами из мультиков, а всё равно запах лекарств навевал дурные воспоминания.
В палате куда привёл Валера было душно, тесно. Помимо его сына Лёни здесь находилось ещё три ребёнка разных возрастов, но все не старше трёх лет и с каждым была мама.
— Здравствуйте, — поздоровался со всеми разом, а на меня помимо родительниц уставились четыре пары огромных детских глазищ.
Здесь до меня и дошло, что ехал я сюда по порыву, неосознанно, но поступил как самый настоящий эгоист. Здесь в этой палате моя проблема была ничтожной, здесь мне было тяжело, но по другому поводу, а от этого и легче. Вроде теории, а иногда и практики Чёрного, что если болит голова надо ебануть по пальцу и тогда головная боль отходит на другой план.