Дама разбитого сердца
Шрифт:
– Я согласна, – решительно проговорила Люся.
– На что? – спросил Вася.
Люся хотела сказать, что она согласна абсолютно на все, но вовремя прикусила язык и ограничилась более приличным ответом:
– Куда-нибудь пойти… где-нибудь посидеть, поговорить про искусство… Вы в нем так хорошо разбираетесь, а здесь так скучно…
– Вы правы, – согласился Василий, – здесь становится скучновато. Позвольте предложить вам руку.
Люся совершенно забыла о дыре на колготках. Она всунула свою руку Василию под мышку и поплыла по залу, как по облаку.
Через полчаса они сидели в маленьком уютном кафе на Караванной улице.
«Мы не можем ждать милостей от природы, – вспомнила она фразу из школьного учебника, – взять их у нее – наша задача». Конечно, мы не можем ждать милостей, с нашей-то заурядной внешностью и незаурядной невезучестью. И как раз сегодня дома никого не было. Брат уехал по делам и сказал, что вернется только завтра. Ленка без него не заходит, говорит, что у нее своих забот по горло. Приходящая домработница Раиса Сергеевна отпросилась на три дня, чтобы навестить дочь в Выборге. Все складывается очень удачно, прямо как по заказу…
На Люсиных висках выступили бисеринки пота.
Василий довез ее до дома, подвел к дверям, и тогда Люся решительно притянула его к себе и поцеловала сухими горячими губами. Она сама не знала, откуда взялось у нее столько решимости. От Василия пахло чем-то надежным, как доллар, и положительным, как лето в средней полосе.
– Зайдем ко мне, – прошептала она в его ухо.
Охранник Миша проводил их насмешливым и несколько удивленным взглядом. Люсе было уже все равно.
Войдя в квартиру и едва закрыв за собой дверь, она потянулась к Василию, решительно притиснула его к стене и попыталась торопливо расстегнуть мешающие и ненужные пуговицы. Однако Василий осторожно вывернулся и с едва заметным испугом проговорил, что хорошо бы сначала выпить по бокалу вина для создания легкой романтической атмосферы. Люся не возражала. Конечно, нужно все сделать как полагается. То есть так, как описывается в глянцевых журналах, которые Ленка таскала ей пачками, чтобы Люся просматривала их и набиралась передового опыта. Там двое перед тем, как заняться любовью, обязательно пьют охлажденное вино из высоких бокалов.
Люся поспешно прошла в гостиную, достала из бара-холодильника бутылку своего любимого белого бордо. Василий ловко откупорил бутылку и наполнил высокие бокалы. Это выглядело в точности как на картинке в глянцевом журнале. При этом он на долю секунды повернулся к Люсе спиной, но она совершенно не обратила на это внимания. Также не обратила она внимания на несколько странный вкус вина. Она думала только об одном: о том, что сейчас произойдет, непременно произойдет.
Допив вино и элегантным жестом поставив бокал на столик, Люся села на низкий кожаный диван и призывно протянула к Василию руки, как советовали в глянцевом журнале.
– Ну иди ко мне! – проговорила она прерывающимся от волнения голосом. – Иди ко мне, мой котеночек!
Однако Василий не спешил. Он смотрел на нее с осторожным интересом, как будто чего-то ожидая.
– Ну иди же ко мне! – повторила Люся с возрастающей страстью в
– Нравишься, очень нравишься, – отмахнулся Василий и почему-то озабоченно взглянул на часы. Люся хотела на него обидеться, но комната перед ее глазами стремительно поплыла, веки неожиданно налились свинцом, и глаза сами собой закрылись.
Василий наклонился над спящей женщиной, убедился, что ее сон глубок и крепок, и вздохнул с явным облегчением. Сегодня его отработанная система едва не дала досадный сбой. Обычно Васино обаяние действовало на женщин вполне определенным образом: им невыносимо хотелось выйти за него замуж. Постельные радости при этом отступали на второй план. А эта каракатица неожиданно воспылала страстью и едва его не изнасиловала… Хорошо, что снотворное быстро на нее подействовало.
Он поудобнее уложил ее на диване, прикрыл пледом и вышел в коридор. Остановившись перед закрытой дверью, достал связку отмычек и занялся замком. Замок оказался не из самых сложных, и через несколько минут Вася благополучно вошел в кабинет.
На стенах висело несколько картин в темных резных рамах. В живописи Вася не очень разбирался, а картины – большие, выносить их мимо охраны будет слишком сложно. Приподняв одну из них, он увидел в стене сейф и огорчился: сейф довольно сложный, открыть его он не сможет, это – не его специальность. Васина специальность – скучающие богатые дамочки. Ну да ладно, он пришел сюда не за этим. Если верить наводке, то, ради чего он целый вечер возился с Люсей, должно находиться в письменном столе.
Вася один за другим открыл маленькой универсальной отмычкой ящики антикварного стола. В нижнем лежал альбом с марками. Перелистав страницы альбома, он увидел то, что ему заказывали. Небольшая, невзрачная серая марка без зубчиков. Можно взять только ее, это вполне окупит сегодняшние хлопоты, а вынести марку ничего не стоит. Но Иван Павлович сказал, что и другие марки в этом альбоме стоят приличных денег…
Вася вздохнул. Люся весь вечер ужасно раздражала его, это следовало как-то компенсировать. Так сказать, возмещение морального урона.
Он закрыл альбом, положил на стол. Сафьяновый переплет слишком заметен, он может вызвать нежелательный интерес охранника…
В верхнем ящике стола лежала неприметная темно-коричневая папка. Альбом аккуратно поместился в нее.
«Ну вот, – подумал Вася, задвигая ящики, – дело почти сделано… Иван Павлович обещал за эту марку пятьдесят тысяч, да еще и за остальные заплатит. Можно сказать, день прошел не напрасно».
Напоследок он заглянул в гостиную. Люся спала на диване, свернувшись калачиком, и изредка тихонько всхрапывала. На ее лице играла счастливая, умиротворенная улыбка. Василий заботливо подоткнул плед и тихонько вышел из квартиры.
В городе Санкт-Петербурге наступило самое противное время года – уже не осень, но еще не зима. Собственно, наступило оно повсеместно, но дело в том, что в Петербурге такое время является настоящим стихийным бедствием и продолжается сколь угодно долго. С залива дует мокрый и холодный ветер, небо выкрашено грязно-серой тюремной краской, к тому же на него все время набегают свинцовые тучи, которые проливаются на город грязной водой, как протечка от соседей-алкоголиков. Темнеть начинает очень рано, да и днем-то солнце никогда не выглядывает из-за туч, и кажется, что на улице всегда сумерки.