Дама с простудой в сердце
Шрифт:
ДОЛГИЙ ПРОЛОГ
Шел проливной дождь, сверкала молния. Самолет опаздывал на сорок минут. Юля переволновалась и грызла ногти, над которыми трудилась не меньше часа. Вся красота пошла насмарку.
Наконец-то диспетчер аэропорта объявил о посадке самолета, прибывшего рейсом Харьков - Санкт-Петербург. Встречающие бросились к турникетам. Когда она увидела Славу живым и здоровым, да еще и с улыбкой на лице, тревога улеглась. Самое страшное осталось позади. Они встретились и обнялись.
— У, девочка моя, я вижу, мокрые глаза? Чем же я тебя
— Это не ты. Гроза меня напугала. Знаешь, как было страшно. А если бы молния попала в самолет?
— Так не бывает. Со мной не бывает. Я завороженный. Гадалка нагадала жить девяносто лет, а мне лишь тридцать три. Возраст Христа. Я верю в предсказания.
— Глупо получилось. — Юля огляделась по сторонам. — В суете я где-то забыла цветы.
Они не очень удачно встали посреди зала, и спешащие пассажиры толкали их со всех сторон.
— Бог с ними, с цветами. Как же мы будет добираться до твоего дома в такую погоду?
— У меня машина. Это не проблема. Минут за сорок доберемся. А где твои вещи?
Вячеслав показал на спортивную сумку, стоящую возле ног.
— И это все? Ты приехал навсегда?
— Сожалею, но харьковский дизайнер по офисным интерьерам получает не слишком много…
Юля взяла его за руку и повела к выходу.
Дождь усиливался. Пока они добежали до машины, успели промокнуть насквозь. Даже под крышей автомобиля особого уюта не ощущалось. Ветровое стекло заливало, словно его поливали из шланга. Стрелки часов подползали к одиннадцати вечера. Стоило выехать с вокзальной площади на шоссе, они тут же оказались в кромешной тьме. Свет фар выхватывал из мрака пятна зеркального асфальта. Скорость не превышала пятидесяти километров в час.
— Справишься с управлением в такую погоду?
— Не беспокойся. Я не первый день за рулем, а климат у нас не тот, что в Харькове. Уже привыкла. Обычно начало сентября балует бабьим летом. Это сегодня будто потоп. Завтра, надеюсь, проглянет солнышко.
— Всевышний противится нашей помолвке. Может, мы и впрямь поторопились?
Юля улыбнулась.
— А по-твоему, мы должны проверять свои чувства на расстоянии полутора тысяч километров еще пару лет? Если люди рядом, они быстрее поймут друг друга.
Вячеслав достал из кармана сигареты и закурил.
— Нас ждут гости?
— Конечно. Моя мать, старая светская дама, придерживается семейных традиций. Она собрала самых близких родственников и друзей. Тебя будут оценивать, как лот на аукционе, ты должен с этим смириться. Можно сказать, что я сделала революцию в старомодных устоях нашего семейства. Подумать только, везу в дом человека, которого никто из родственников никогда не видел. Я даже своей лучшей подруге не показывала твоей фотографии. Для всех будет приятной неожиданностью увидеть интересного интеллигентного молодого человека в качестве моего жениха. Уверена, ты произведешь самое благоприятное впечатление. Даже на дядю Саню.
— Неоспоримый авторитет в семействе?
— Мой крестный. Друг семьи. Он много лет работал вместе с моим покойным отцом. Уникальный тип. Ему достаточно пятиминутной беседы с человеком, чтобы дать точную характеристику.
Машина выскочила с Волховского шоссе на Санкт-Петербургское, минуя Стрельню, и свернула в сторону Петродворца.
— Уже скоро. — Юля вздохнула. — Сейчас увидишь, в каких хоромах живет твоя невеста. Матушка уступила нам правый флигель, а это десять комнат. На втором этаже я уже сделала ремонт. Теперь слово за тобой, господин дизайнер. Только не думаю, что мы долго там проживем.
— Как это понимать?
— Матушка решила, что я с мужем должна жить за границей. В Швеции или Швейцарии. Я же опытный ветеринар, а там они на вес золота.
— С чем связано ее решение?
— Не знаю. Но она настаивает. В жесткой форме. Хочет перевести за границу очень крупную сумму денег: можно и вовсе не работать. Рожай детей и радуйся жизни, но только я так не могу. Я очень люблю животных, мы заведем свою ферму.
Дождь продолжал поливать дорогу сплошными струями, встречные машины слепили яркими фарами, с правой стороны чернел Финский залив, отражая в своих водах вспышки молний.
— Ты знаешь, Юлечка, я начинаю чувствовать себя охотником за приданым. Нищий периферийный дизайнер нашел себе принцессу с мешком денег и решил окрутить ее. И ты думаешь, родственники воспримут меня как пылкого влюбленного?
Вячеслав загасил сигарету и взял новую.
— Родственники тут ни при чем. Тебя трудно обвинить в корысти. Мы познакомились по Интернету. И о моем приданом ты только что услышал. А родственники о нем ничего не знают. Моя мать для них — взбалмошная умирающая старуха, ничего не имеющая, кроме фамильной усадьбы, которую мы с сестрой даже продать не сможем. После смерти последнего отпрыска князей Оболенских она перейдет в собственность государства как памятник архитектуры. Если мы с тобой уедем жить за границу, имение останется моей родной сестре. Нет, злоумышленником тебя не назовешь. Ты предложил мне стать твоей женой до того, как узнал, кто я.
— И еще я узнал, что ты любишь совсем другого человека.
— Не надо об этом, Вячек. Речь идет о сказке. Я влюбилась не в человека, а в образ, в мечту любой девушки. Но мечта превратилась в мираж, который растаял в воздухе. Просто на сердце остался очень глубокий рубец. Вряд ли меня когда-нибудь посетит такое чувство, как любовь. Не хочу даже думать на эту тему. Миражи остаются миражами, а жизнь есть жизнь. Ты мне дорог своей добротой и любовью. Большего мне не нужно. Я буду тебе верной и преданной женой. За это ручаюсь.
— А если твой миф воскреснет?
— Исключено! Он сидит в тюрьме и даже не знает, где меня искать. Да и зачем я ему нужна? Незначительный романтический эпизод в его жизни. Я для него ничто. Вряд ли он помнит о наивной девчушке, встретившейся ему четыре года назад на шумном черноморском курорте. Прошу тебя никогда не говорить со мной о прошлом. Нам надо думать о будущем.
Она права. Можно думать, можно строить планы, но нельзя предугадать, что готовит тебе судьба на крутых виражах. Знал бы, где упадешь, соломки бы подстелил!