Дама с простудой в сердце
Шрифт:
— Но этого мало. Нам нужен задел. Хороший задел. Так, чтобы она уже не сумела вывернуться из клещей следователя. Вы опять должны где-то появиться в ее облике и вас опять должны запомнить. Но там должно произойти какое-то мнимое преступление.
— Я же вам говорила, что никогда ни на какие преступления не пойду.
— Я сказал, мнимое. К примеру, неудавшийся грабеж! Сбежавшей грабительницей должна быть якобы Кира, а уликой, потерянной во время бегства, одна из картин Федотова. Я могу пожертвовать той, что вы приносили мне в больницу. Пусть сыщики ее найдут, а свидетели запомнят грабительницу. Для убедительности возьмите эти ключи от ее гаража и машины.
— План я сама должна придумать?
— Желательно. Мои идеи слишком расчетливы и плохо сочетаются с женской логикой. Вы с Кирой чем-то похожи не только внешне, но и по способу мышления. Просто она более опытна, но принципы ваших действий очень схожи.
— Хорошо. Попробую придумать прикол, достойный вашей подружки. Когда я получу марки?
— Мне потребуется неделя, чтобы собрать их в один конверт. Я должен найти вора, который унес последнюю, и убедить его вернуть товар. Я знаю его настоящее имя и кличку, знаю, что он в Питере. Остальное — вопрос тактики и времени.
— Хорошо. Я подожду. Идите. Моя мать ждет вас с нетерпением. Кажется, вам нечем ее обрадовать. Впрочем, она и не рассчитывает на возврат марок.
Добронравов вернулся с опушки к машине и поехал к воротам усадьбы.
Беседа с княгиней проходила в спокойной обстановке, адвокат старался показать, что убит горем и сделает все возможное, чтобы вернуть марки и добиться справедливости. В тот момент, когда он уже собрался уходить, со второго этажа спустился молодой человек очень приятной наружности, с выразительными глазами. Кого-то он напоминал, но Добронравов был убежден, что никогда ранее его не видел.
— Вот, познакомьтесь, — улыбаясь, сказала княгиня. — Это мой дорогой друг Вячеслав Андреич Бородин. Бывший харьковчанин, а теперь, надеюсь, будет достойным хозяином этой усадьбы. Вы уже заметили, какие разительные перемены произошли здесь после вашего предыдущего визита.
— О, да. Заметные.
Прихрамывая, Артем подошел к гостю, и они пожали друг другу руки.
— Очень приятно. Добронравов. Давно из Харькова?
— С начала сентября. Не хочу вспоминать тот день.
Именно в тот день Артем видел впервые этого человека на фотографии в обнимку с молодой женщиной. У него была прекрасная память на лица, ошибиться он не мог.
— Ах да, слыхал. Прошу принять мои соболезнования, княгиня. И не смею вас более задерживать.
— Собственно, мы уже все обговорили. Ступайте, у вас много дел, как я понимаю, спасибо за визит.
Артем проводил гостя.
— Вы что же, собираетесь покупать эту усадьбу? — вероятно, не поняв смысла слов хозяйки, спросил адвокат, когда они вышли в парк.
— Нет. Я женюсь на младшей дочери Анны Дмитриевны.
— Поздравляю. Говорят, очень красивая девушка. Хорошая партия.
— У меня нет корысти. Я женился бы на ней, будь она нищей. Денежные вопросы меня мало интересуют.
— Любопытная постановка вопроса. Редко можно услышать что-то подобное от современного молодого человека.
Они простились и разошлись в разные стороны.
Теперь Добронравов знал в лицо того парня, который, по его мнению, помогал Нике выкрасть его картины и участвовал в операции по устранению Шестопала. Одного он понять не мог. Как и через кого они могли узнать о его отъезде и о том, что именно в данный момент можно залезть в квартиру и не напороться на засаду. Кира не могла быть их сообщницей. Скорее всего, наводчиком стал Шестопал, знавший о деталях от Киры. Тогда вполне объяснимо, почему Веронике было выгодно участвовать в деле по уничтожению Шестопала. Он свидетель и наверняка требовал долю. А долей для Саула могли быть только картины. За деньги банкира не купишь. Да и нет у Ники никаких денег. Эту парочку надо беречь и лелеять, пока коллекция Федотова находится в их руках, — вывод, к которому пришел адвокат по дороге в город.
Ника уже нервничала. Артем опаздывал на свидание. Она сидела на пне в парке и острыми зубками грызла соломинки. Наконец он появился. Не спешит. Наглец. Женщина его ждет, а он, как кисейная барышня, позволяет себе опаздывать, да еще желтые листочки по пути собирает.
— Заставляешь себя ждать, принц. Набиваешь себе цену? Не стоит. Ты и без того для меня бесценен.
— Задержал гость твоей матушки. Слышала, наверное, о таком — Добронравов Давид Илларионович?
— Да, что-то слышала. Аферист высшего пошиба.
— Ты в этом уверена? Газеты превратили его персону в мученика. Жертву.
— Только очень наивные люди могут в это поверить. Я знаю, что он взял у матери какие-то ценности на очень крупную сумму и не желает их возвращать. Теперь она стала нищей, и, соответственно, я осталась без приданого. Адвокат набрал долгов, а теперь, мягко говоря, в деликатной форме посылает всех к черту. Объявил себя банкротом.
— Точно знаешь?
— Уверена. А ты будто с луны свалился. Такой глупенький и ничего не видишь, не понимаешь. Как моя мамаша. Ну та-то ладно. Доживает последние дни и незачем ее травмировать лишний раз.
— А мне он показался вполне симпатичным. Воспитан, деликатен, не лишен обаяния, — наивно возразил Артем.
— А жулики все должны быть обаятельными, иначе им никто не будет доверять. Раз ты читаешь газеты, то, вероятно, знаешь, что он находился в заложниках у бандитов целых две недели. Бедняжку приковали наручниками к батарее. Фальшивка. Чистейшее вранье. В это время я видела его в городе с кралей.
— Не ошиблась?
— Почему я должна ошибиться? Я же не слепая. В этот день я ездила в морг оформлять документы. Одним словом, занималась похоронными делами. И когда проходила мимо банка «Солюс», вспомнила про Саула Шестопала. Он же тоже набивался в женихи к Юле. Вхож в наш дом, мать хранила деньги в его банке. Ну я зашла в телефонную будку, чтобы ему позвонить и позвать на похороны. А тут смотрю, из дверей его банка выходит Добронравов под ручку со своей кралей. Шикарная баба, в платье от Кардена за полторы тысячи долларов. Зовут ее Кирой. Ее считают идейным вдохновителем адвоката. Они сели в шикарный «Лексус» и уехали. Ну и как тебе пленник, прикованный цепями к трубе?
— А Шестопал — директор этого банка?
— Бывший. О покойниках плохо не говорят, поэтому я промолчу. Ладно, пошли они все к чертовой бабушке! — Ника взяла Артема под руку, прижалась к нему, и они пошли по аллее в глубь парка. — Настоящее бабье лето. Травка сухая. Не хочешь поваляться?
Артем улыбнулся:
— Земля холодная.
— Не земля, а ты сам ледяной. Я отведу тебя на сеновал. Там тепло. Моя горячая кровь не позволит тебе замерзнуть. И не смей возражать, а то я сочту, что противна тебе. И скажи наконец, когда ты сделаешь мне предложение? Долго еще намерен носить траур по Юльке или боишься моей матери?