Дама с рубинами
Шрифт:
— Крыс? Мне показалось, что сюда только что залетела белая голубка, — произнес коммерции советник с горькой, насмешливой улыбкой, от которой болезненно вздрагивали его губы.
— Не хватало только, чтобы сорвало крышу с голубятни! — воскликнула тетя София и решительно сделала несколько шагов, чтобы сквозь балки посмотреть на крышу ткацкой, где жили ее пернатые питомцы.
Коммерции советник отвернулся, пожав плечами, и пошел вниз; вскоре он вернулся с кучером и работником, которые несли лестницу и шесты. Им с большим трудом удалось закрыть дверь и припереть ее шестами.
— Может
Ветер ясно доносил его слова; Лампрехта, очевидно, очень рассердила эта критика его предков из уст слуги. Маргарита видела, как он сжал кулаки, словно желая наказать говорившего, но ограничился тем, что сердито крикнул:
— Живей! Поторапливайтесь!
Испугавшийся кучер поспешно приставил лестницу и поднялся к оконцу, которое также было забаррикадировано.
Маргарита вышла из коридора и подошла к одному из окон в сенях. Из всех окон главного здания во двор падал свет ламп, озаряя верхушки лип и разлетавшуюся брызгами воду фонтана. Молодая девушка с огорчением заметила, что каменной нимфы над колодцем больше не было. Буря сорвала ее, как и большой кусок карниза на крыше «проклятого флигеля».
Маргарита внезапно увидела возле себя отца, тогда как оба работника с шумом тащили лестницу по направлению к выходу. Он тяжело оперся рукой на плечо дочери и указал на неподвижный свет лампы, видневшийся на крыше и падавший с верхнего этажа.
— Этот свет так неподвижен среди всего этого волнения и имеет такой же гордо-спокойный вид, как и сами обитатели верхнего этажа! Если бы они только знали! Завтра там, наверху, разразится буря, такая же яростная, как и та, что потрясает сегодня до основания наш старый дом. — За углом коридора показалась в эту минуту тетя София с фонарем в руках, и Лампрехт оборвал свою речь. — До завтра, дитя мое, — сказал он, пожав руку молодой девушки, и, взяв с буфета лампу, удалился в свою комнату.
После полуночи буря улеглась, и встревоженные обитатели поспешили отправиться на покой. В доме Лампрехтов также все затихло, только Варвара металась и не могла уснуть от досады; у людей больше не было веры и на них нисколько нельзя полагаться. Дураки — кучер и Фридрих — тоже повторяют за господами, что это картины создали такой шум, а перед тем сами сидели в кухне бледные, как полотно, клялись и божились, что это стучит нечистая сила. Но терпение… еще будет, будет…
На другой день стояла полная тишина, солнце озаряло ярким светом груды сорванного с крыш
На рассвете прибыл посыльный из Дамбаха с печальными вестями. Ураган причинил такие сильные повреждения, что приходилось опасаться остановки работ на продолжительное время, и коммерции советник ранним утром отправился туда. По словам тети Софии, в ответ на тревожные расспросы Маргариты, у него был совсем бодрый вид, и он, прежде чем уехать, спокойно напился кофе; конечно, у него было озабоченное лицо, но ведь это и не шутка, если работы на фабрике остановятся, да, кроме того, предстояло немало расходов; уже один ремонт заднего флигеля чего будет стоить.
Маргарита вышла на крыльцо и окинула взором опустошенный двор; в эту минуту ландрат в сапогах со шпорами и хлыстом в руках также вышел из главного здания, направляясь к конюшням, после чего вошел в конюшню, не ответив на вежливый поклон Ленца, стоявшего около колодца.
Седой старик, очевидно, с трудом перелез через загораживавшие пакгауз груды обломков, чтобы собрать осколки разбитой нимфы. Он только что нашел в траве голову каменной фигуры, когда Маргарита подошла к нему и, приветливо поклонившись, протянула ему руку.
Старик обрадовался, как ребенок, что снова видит Маргариту, и в ответ на участливые расспросы молодой девушки о здоровье его жены радостно заявил, что дома все чувствуют себя хорошо, хотя в данную минуту и нет крыши над головой. Буря наделала немало бед, но самым большим безобразием с ее стороны было разрушение нимфы, редкого произведения искусства, которое всегда было его отрадой. Тут художник стал говорить о безукоризненных линиях головы, бывшей у него в руках, о различных знаменитых античных женских статуях, — тема, которая очень заинтересовала Маргариту, тем более, что старик проявил большое понимание в искусстве.
Во время этого разговора ландрат снова появился в воротах конюшни; он поклонился молодой девушке и затем стал медленно ходить взад и вперед под липами.
Маргарита ответила на его поклон лишь небрежным кивком головы; манера, с которой держался этот высокомерный бюрократ в данную минуту, возмутила ее. Продолжая разговор, она медленно шла со стариком по двору и проводила его до пакгауза. Там она, вскочив на груду обломков, протянула обе руки старику, с трудом взбиравшемуся наверх. Груда трещала, и каждый шаг старика приводил ее в сильное движение.
В невозмутимо спокойной фигуре ландрата вдруг проявилась жизнь. Он бросил свой хлыст на садовый стол и чуть ли не бегом кинулся к обломкам. Он молча встал на балку и протянул руки, чтобы поддержать Маргариту и помочь ей сойти.
— О, помилуй Бог, дядя, ты рискуешь порвать свои новые перчатки, — с улыбкой воскликнула она, слегка оборачиваясь к нему, тогда как ее глаза внимательно следили за последними усилиями старика, который, наконец, благополучно добрался до земли.
— Прощайте, господин Ленц! — теплым, сердечным тоном воскликнула она, а затем, сделав шаг в сторону, с легкостью перышка перескочила через торчавшие балки и спрыгнула вниз.