Дамба
Шрифт:
Татьяна засобиралась домой. Когда она уже в Сакмаре вышла из маршрутки, то увидела на остановке дочь Катю. Катя тоже увидела маму и бросилась радостно к ней.
– Мама, папа там спек хлеб бездождевой! – начала говорить Катя.
«Видимо, бездрожжевой», - подумала Татьяна. Катя всегда переиначивала длинные слова на свой лад.
– Но только съесть его не получится, – Катя театрально развела руками, - потому что нас затопило.
– Кирилл Константинович, - начал говорить Хотян, - у тебя дамбу прорвало на Урале. Ты ее инспектировал, а ее все равно прорвало.
Замминистра строительства Арам Васильевич Хотян произносил эти слова очень спокойно. Капустин знал, что подобный тон означает крайнюю степень бешенства.
– Очень серьезно, дорогой! Очень! Весь же поселок. А ты инспектировал, - в той же интонации, с армянским акцентом продолжил говорить Хотян.
– Ты там давай собери совещание, туда-сюда. Три дня есть у тебя. И жду отчет. Или вот, – Арам Васильевич похлопал по тонкой стопке бумаг у себя на столе. Подобный жест на языке Хотяна означал, что сам он в тюрьму садиться не собирается, но Капустина обязательно посадит.
– Пять лет, мой друг. Пять! С конфискацией. А я не хочу терять сотрудника.
– Бюджет на ликвидацию уже согласован? – сухо спросил Капустин, стоявший навытяжку перед столом Арама Васильевича.
– Квартиру продай, - ответил тот, - или у бобров попроси, которые твою дамбу прогрызли. Бюджет!
Хотян почесал лысую голову и опустил глаза в телефон. Капустин собрался выходить из кабинета замминистра, но тот поднял палец и задержал Кирилла Константиныча.
– Вот еще что. Наверное, не знаешь ты, - начал он.
– Через год в области той будет форум. Нефть, газ, такое все. Приедут все. Все, понимаешь, - Хотян выделил голосом слово «все». – Надо, чтобы все хорошо было. И что мы молодцы. Поэтому бобры – это хорошо. При всех минусах. Это не мы виноваты, понимаешь? Не бетон наш говно, не инспекция твоя, а какие-то такие внезапные бобры! Но мы должны все поправить, понимаешь? Чтоб ни один взгляд на меня не упал.
Капустин вышел. Он все, конечно, понимал. За любое ЧП отвечали он и его департамент. При этом деньги должны были продолжать расходиться по карманам. Именно поэтому Капустин и ввел частное проектирование в надежде, что частники все сделают лучше и качественнее. Так на самом деле и было. Но бобры? Какие, вообще, к черту, бобры? Капустин впервые был так глубоко озадачен.
Он посмотрел на часы на руке и позвонил помощнице Маше.
– Через час чтобы все у меня. И Гущу вызови, – он сбросил звонок, но через секунду набрал номер Маши снова.
– И чтоб по Сакмаре у меня все на столе через час!
Когда через пятьдесят минут Капустин зашел в самую большую «переговорку» своего департамента, эти самые «все» уже были в сборе и шло активное обсуждение.
За столом на шестнадцать мест сидели: главный инженер, главный инспектор департамента, представители от министерств природных ресурсов, строительства и чрезвычайных ситуаций, представитель от Казначейства, пара каких-то левых людей в гражданском, какой-то полковник и Аркадий Михайлович Гуща – инженер и неофициальный советник Капустина по всем техническим вопросам. Гуще было столько же лет, сколько и Капустину, но вид у него был уставший, а лоб перерезали морщины. Гуща сидел на противоположном от Капустина конце стола и читал бумаги, которые перед ним положила Маша.
Капустин сел за стол и тоже открыл стопку бумаг. Обсуждение за столом стихло, и все, кроме Гущи, подняли глаза на Кирилла Константиныча.
– Ну что? – спросил Капустин.
– Вообще, в теории, это возможно, - начал один из специалистов, - если популяция бобров достаточно большая, то и бетон им…
– И я говорю, - подхватил другой спец, тот, который был с погонами полковника, - надо дамбу залатать, - полковник для наглядного объяснения, как именно надо залатать дамбу, плюнул на палец и растер им по столу, - а бобров всех отстрелять. Или потравить.
– Забор поставить вокруг. И электричество пустить, - это уже говорил представитель от минстроительства.
– Или вырубить все вокруг, чтоб им даже не чесалось к дамбе подходить.
– Под это, я думаю, мы денег найдем, - представитель Казначейства взял слово.
– Не надо ничего вырубать. Бобры - да, а вырубать не надо, – говорил представитель министерства природных ресурсов.
– Ну а что?! С вертолетов распылим дуста. Нормально будет, – высказал мнение полковник.
– И забор.
– Только, знаете, еще что не помешает?
– вставил реплику эмчеэсовец.
– Надо батюшку позвать, чтоб освятил там все. И от бобров, и от наводнения. На людей хорошо подействует. Успокоятся.
Капустин закончил листать отчет о прорыве дамбы на одном из рукавов реки Сакмары и затоплении близлежащих поселков. Информации в отчете было немного.
Капустин поднял глаза на своего главного инспектора.
– Тут сказано, что вы там все проверяли, – проговорил он.
– Ну да, нормально там все было, Константин Кириллович. Тьфу! Кирилл Константинович. Но кто ж бобров-то предвидеть может? Твари такие!
– Где это, вообще, находится? – спросил Капустин.
¬- Под Оренбургом, два часа на самолете, - ответили начальнику департамента.
– Тогда в путь, - сказал Кирилл Константинович, опять взглядом давая понять, что совещание закончено.
Все дружно встали и шумно вышли. Спор о том, как лучше травить бобров и прочих грызущих, продолжился за дверью. Аркадий Гуща остался сидеть.
– Три дня у меня есть. Потом Хотян по телеку на меня все начнет валить. Что скажешь? – Капустин через весь стол спросил инженера Гущу.
Они с Гущей вместе заканчивали строительный университет. Гуща пошел работать по специальности инженером по тепло- и гидроизоляции в компанию, которая производила строительные материалы, а Капустин попал на госслужбу. За двадцать лет работы Гуща проконсультировал не одну сотню подрядчиков - строителей промышленных объектов и добрался в своей конторе до должности директора службы качества. Контора была большая и с солидным международным опытом: Гуща не вылезал из самолетов и командировок. Год назад он уволился из компании, чтобы больше времени уделять своей семье, которая успела разрастись до чего-то очень большого.