Дамби - не гад!
Шрифт:
Сочинял я речь. Конечно же, обличительную - с хвалебной я бы так не заморачивался. Дело двигалось со скрипом. Иногда приходилось призывать отдельные воспоминания Дамблдора и просматривать их в поисках нужных фактов. Нередко отлично звучавшая в голове мысль на экране монитора представала жуткой нелепицей, которую приходилось редактировать, а то и вовсе удалять. Случалось, я вымарывал некоторые набранные абзацы, сбивающие необходимый накал эмоций, переделывал целые куски, добиваясь идеальных формулировок, и менял местами тезисы.
Уверен, в реальности эта работа заняла бы у меня далеко не один час, но в подсознании время текло по иным законам. Мучаясь
Я предполагал, что буду сам развлекать мальчика, но МакГонагалл вместо того, чтобы отдохнуть пару часиков, отчего-то решила принять участие в экскурсии. Ну, мне же веселее будет! Оставив не пожелавшего к нам присоединиться Фоукса охранять пустой кабинет, я повел свою маленькую группу по причудливому маршруту, охватывающему наиболее интересные места замка. Память Альбуса работала не хуже швейцарских часиков, выдавая разные интересные факты, древние легенды и забавные случаи, произошедшие в стенах школы, большая часть которых даже Минни была неизвестна. Во всяком случае, слушала она меня с неослабевающим вниманием. Как и мелкий Поттер.
В процессе экскурсии мы наткнулись на Филча. Последовала краткая процедура знакомства, но сквиб со своим фамильяром влиться в туристическую группу не захотели, отправившись по своим делам. А напрасно! Остапа, что называется, понесло. Чувствуя благосклонность слушателей, я занимался привычным делом Дамблдора - чесал языком, который у него был подвешен, как нужно. Учитывая же, что директор считал Хогвартс своим домом, я мог рассказывать о замке сутками напролет. Одна беда - Гарри, как и всякий ребенок, спустя пару часов неспешной прогулки стал демонстрировать явные признаки утомления.
Пришлось сделать перерыв. Мы забрались на Астрономическую башню, с которой открывался потрясающий вид, расселись на наколдованных МакГонагалл пуфиках, и я предложил пацану задавать любые интересующие его вопросы. Помявшись, мелкий Поттер не нашел ничего лучше, чем спросить:
– Мистер Дамблдор, а вы чем-то больны?
– Почему ты так решил?
– удивился я.
– Ну, доктор ведь тоже вас осматривала. И лекарство выдала.
– Ах, это... Нет, Гарри, я здоров. Просто недавно решил сбросить лишний вес, вот мадам Помфри и пичкает меня всякими укрепляющими и жиросжигающими зельями.
– Понятно, - кивнул пацан.
– Сочувствую. Дядя однажды тоже попробовал сесть на диету, так потом целый месяц ходил очень недовольным и злым. Его даже Дадли начал побаиваться. Кончилось все тем, что тетя не выдержала и заставила бросить это дело. Кричала, что ей нужен любимый мужчина, за которого она вышла замуж, а не угрюмый злыдень с идеальной фигурой... А сколько вам лет?
И это скромный, зашуганный, не имеющий собственного мнения 'теленок'? Выкуси, канон! Хоть внешне Гарри и походил на главного героя саги Роулинг, но характером от него отличался радикально. Сообразительный, любознательный, бойкий, смелый и местами даже нахальный, открытый, эмоциональный... Черт, а он мне нравится! В хорошем, понятное дело, смысле.
– Чуть больше ста, - ответил я мальчику.
– Сколько?!
– воскликнул тот, вызвав понимающую ухмылку Минервы.
– Не так давно стукнуло сто десять.
– Ого! А вы неплохо сохранились!
– восхищенно констатировал Гарри.
– На нашей улице живет миссис Хэчет. Она полностью седая, как и вы, а лицом похожа на сморщенное яблоко. Ее возят кресле-каталке, потому что самостоятельно передвигаться она уже не может. И при этом ей всего семьдесят два!
Я пожал плечами и пояснил:
– Волшебники могут жить дольше обычных людей.
– Насколько дольше?
– Моему наставнику сейчас шестьсот шестьдесят пять лет, - ответил я, любуясь вытянувшейся физиономией пацана.
– Его супруге чуть меньше.
– Охре...
– мелкий Поттер осекся и быстро поправился: - Обалдеть можно!
Сделав вид, что не заметил оговорки, я продолжил:
– Но эту знаменитую парочку можно назвать исключением из правил. Своего рода рекордсменами. А если взять среднюю продолжительность жизни, то цифра окажется не столь внушительной. Ведь маги редко умирают от старости. Чаще всего причиной их смерти являются разные несчастные случаи, болезни или другие маги... Прости.
Резко погрустневший малец махнул рукой и беспечно заявил:
– Да нет, ничего страшного! А вы мне расскажете о моих родителях?
– Гарри лукаво прищурился.
– Вы обещали!
Не выдержав вида столь непосредственной наглости, я рассмеялся. Шустрый шкет! То-то он за несколько часов из Минервы научился веревки вить. Нет, этот малец мне определенно нравится! Дурсль был прав - с ними под одной крышей жил маленький монстр, только притворявшийся безобидным ребенком. Вспоминая проделки его отца, у которого при рождении забыли вытащить шило из одного места, я видел в Гарри его отражение и понимал, что вскоре Хогвартсу предстоит новое испытание... Если, конечно, ритуал пройдет успешно.
– Расскажу, Гарри, обязательно расскажу. Давай только перебазируемся в более удобное место. Такие разговоры лучше вести, сидя в мягком кресле у зажженного камина. Минни, ты не против, если мы расположимся в твоей комнате?
МакГонагалл не отказала. Проводила нас к себе, вручила мелкому Поттеру заготовленные подарки, включая альбом с колдографиями, которым пацан очень обрадовался. И мы втроем присели у огня. У нас с Минни имелось, что рассказать мальчику о Лили и Джеймсе. Профессор даже проговорилась, что Поттер был анимагом, из-за чего ей пришлось объяснять мелкому, кто это такие, и демонстрировать свое превращение в кошку. Гарри пришел в восторг. Я, впервые наблюдавший данный процесс своими глазами, отстал от него ненамного.
Время летело быстро. В какой-то момент мне пришлось ненадолго отлучиться, наведавшись к Поппи на осмотр. А вернувшись, я обнаружил, что мое место занято Помоной, оторвавшейся от своих ненаглядных саженцев. Спраут органично влилась в нашу компанию, рассказав Гарри о многочисленных проделках четверки хулиганов, одним из которых был его папаша. И именно она превратила своеобразный вечер памяти в дружеские посиделки с веселыми шуточками и подколками.
Ужинали мы вчетвером за одним столом, что лично для меня оказалось сущим мучением. Вяло ковыряясь вилкой в своем травяном салатике, я глотал тягучую слюну, тщетно пытаясь абстрагироваться от соблазнительных ароматов жареной курицы и тушеной картошки с лучком, лежавшей на тарелках у остальных. Заметив мои страдания, Минерва даже аппетита лишилась и жевала нежное мясо с таким видом, будто лично отобрала его у голодающих детей Зимбабве. Спраут, не испытывающая подобных моральных терзаний, предложила 'хряпнуть по маленькой, чтобы оживить общение', но встретилась с моим многообещающим взглядом и больше тему не поднимала.