Дамби - не гад!
Шрифт:
Я опасался, что потребуется предъявить какие-то документы и морально готовился провести с продавцом джедайский фокус из серии: 'Это не те дроиды, которых вы ищите!', однако прибегать к радикальным мерам не потребовалось. Внимательно изучив цацки и не обнаружив на них клейма с пробой, рассмотрев под лупой камень из сережки, скупщик взвесил товар и предложил за него сто тридцать пять фунтов. Судя по эмоциям, он не пытался меня нагреть (ну, может, самую капельку), поэтому я сразу согласился и получил на руки тоненькую пачку непривычно огромных купюр.
Далее мой путь лежал в антикварную лавку... которую еще нужно было отыскать.
Идейка оказалась стоящей - периодически подкидывая монеты в прожорливый аппарат, я выяснил, что в одном магазине не существует отдела нумизматики, в другом не принимали старые часы, третий специализировался на мебели, а четвертый вообще был закрыт на ремонт. Самый идеальный вариант попался под конец, что меня не сильно удивило. Магазин работал, принимал все, что я был готов предложить, и располагался на той же улице, что и Дырявый котел - Чаринг-Кросс Роуд.
Проложив маршрут по карте, отыскавшейся все в том же справочнике, я продолжил наматывать километры, попутно любуясь достопримечательностями столицы. Все-таки она была по-своему очаровательна. Чистая, опрятная, блистающая красочными витринами, улыбающаяся ажурными арками окон и приветливо помахивающая прохожим флагами на зданиях. В ней пока не наблюдалось засилья агрессивной рекламы, вылезающей изо всех щелей в виде растянутых над дорогой транспарантов, огромных уродливых щитов и сверкающих неоновых вывесок. Зато периодически можно было наткнуться на небольшой клочок зелени в форме ухоженного сада. Или цветочной клумбы. Или газона с идеально подстриженной травой. В общем, Лондон обладал своим неповторимым колоритом, который пришелся мне по душе.
Добравшись до нужного адреса, я почувствовал, как гудят натруженные ноги. Радовало, что финал долгой прогулки был уже не за горами. Распахнув стеклянную дверь, я вошел в магазин, сопровождаемый мелодичным звоном, и словно переместился в девятнадцатый век. Массивная резная мебель, висевшие на стенах старинные часы, потемневшие от времени бронзовые скульптуры, стоявший в углу пузатый глобус на массивной медной подставке, слегка тронутой зеленью. Это и многое, многое другое создавало неповторимый аромат древности, пробиравший до костей и наполнявший меня каким-то священным трепетом перед наследием ушедших времен.
Поразительно! Наверное, это какая-то магия. Ведь шкафы в моем кабинете тоже были сделаны пару веков назад, количество разных безделушек не уступало коллекции, выставленной напоказ владельцами данной конторы, а ощущения увлекательного путешествия в другую эпоху мое рабочее место отчего-то не вызывало. Выручай-комната тоже являлась одним большим складом древностей, а кроме пыли, других ароматов я в ней не чувствовал. Точно, магия!
– Здравствуйте, сэр. Чем я могу вам помочь?
– осведомился выглянувший из подсобки на тихий звон колокольчика управляющий ломбардом.
Именно так было заявлено на его бэйджике рядом с именем. Дородный мужчина в клетчатой жилетке, гладко выбритый, с короткой стрижкой и очками в роговой оправе, он производил приятное впечатление. С таким солидным человеком хотелось вести дела.
– Я звонил вам полчаса назад, - сказал я, в который раз поправив лямку рюкзака, который с каждой минутой становился все тяжелее.
– Часы и монеты? Помню-помню, - управляющий обернулся и крикнул: - Роджер, подойди сюда!
На клич из подсобки вскоре появился еще один мужчина, который сразу мне не понравился. Жиденькие усики под носом, чуть оттопыренные уши, длинная зализанная на бок челка и бегающие глазки не оставляли сомнений в том, что в этот раз мне придется поторговаться. Оставив нас вдвоем, управляющий степенно удалился, я же достал из кармана старые часы и настроился на долгое ожидание.
Мои подозрения подтвердились. Роджер, обладающий самой распространенной в Англии фамилией - Смит, изучал товар крайне придирчиво, вслух отмечая каждую царапину и потертость корпуса, и при этом брезгливо кривился, словно держал в руках не обычные ходики, а как минимум дохлого таракана. Хотя специалистом он был отменным - сходу определял фирму-производителя часов, марку моделей и год производства. Дело дошло даже до частичной разборки. Сняв задние крышки, Роджер через увеличительное стекло изучал работу механизма, периодически отпуская язвительные комментарии по поводу условий хранения.
Наконец, этот спектакль одного актера закончился. Приведя разобранные часы в исходное состояние, Смит огласил вердикт:
– Шестьдесят фунтов и ни пенни больше!
Изучив эмоции прожженного дельца, я заподозрил, что он занизил цену на предложенный товар раз эдак в пять, и решительно заявил:
– Двести. И только не говорите мне, что швейцарские серебряные карманные часы конца девятнадцатого века в рабочем состоянии не стоят этих денег!
Взяв вышеупомянутые часики, Роджер повертел их в пальцах, покачал цепочкой и недовольно произнес:
– Ладно, дам семьдесят за все.
– Двести пять!
– припечатал я.
Смит воззрился на меня с неподдельным удивлением. Затем, видимо, решив, что ему послышалось, решился на новую ставку:
– Восемьдесят.
– Двести десять!
– парировал я.
– Вы шутите?
– вскинул брови Роджер.
– Нет, я абсолютно серьезен. Продолжаем торги?
Смит почесал в затылке, затем выложил все часики в одну линию, царапнул ногтем кожаный ремешок на крайних. Эти нехитрые манипуляции помогли ему собраться с силами и озвучить новое предложение, от которого невозможно было отказаться:
– Сотня! Но только из огромного уважения к вашим сединам.
– Двести двадцать, - продолжил я рвать шаблоны британцу.
– Да вы издеваетесь!
– воскликнул Роджер.
Его лицо побагровело от ярости. Похоже, я таки довел мужика до точки кипения. Ну и поделом! Нечего на безобидных стариках наживаться!
– Если вас не устраивает цена, я обращусь в другой магазин, - равнодушно сообщил я, глядя скупщику в глаза.
Спустя несколько секунд тот не выдержал и ответ взгляд. Затем в который раз оглядел мои часы, тяжело вдохнул, скривился и полез в кассу за деньгами. Что любопытно, расплатившись со мной и получив роспись в карточке приема, Смит мгновенно оставил всю напускную брезгливость и бережно сложил приобретения в выстланную бархатом коробку.