Дамиано Де Лука
Шрифт:
Я покачала головой. Почему я вообще рассматривала теории заговора Дамиана? Маман жила уединенно в Хэмптоне. Она редко покидала свой дом. Как она могла быть Благодетелем? Она никогда бы не стала так обманывать меня. Она не была таким человеком. Я отказывалась в это верить. Черт, я только недавно узнала, что Благодетеля вообще существует!
Дамиан копался в коробке. Между нами воцарилась тишина, лишь изредка раздавался шорох внутри коробки.
Я нарушила молчание первой.
— Моя мама не Благодетель. Ни за что. Этого просто не может быть. — Молчание. — Ты ведь мне веришь, да?
Мне нужно было,
Выражение лица Дамиана говорило о том, что он мне не верит, поэтому я изменила свою линию рассуждений.
— Мои мама и папа никогда не любили друг друга. Все это был фарс. А мы? Мы настоящие. — Он продолжал копать, не обращая внимания на мои слова. Теперь я кричала, хватаясь за соломинку, за все, что могло бы стереть из памяти последние десять минут. — Я пожертвовала своим счастьем ради тебя, Дамиан! Я пожертвовала счастливым будущим с тобой, когда уехала из Девилс-Ридж, потому что хотела, чтобы ты был в безопасности от своего засранца-отца. Это было самое трудное, что я когда-либо делала.
Я сделала шаг ближе, умоляя его хотя бы взглянуть на меня, но он не потрудился этого сделать.
— У тебя могут быть проблемы с отцом, Дамиан, и это нормально, но не смей проецировать это на мою мать, меня или наши отношения.
Сглотнув гнев, который не давал мне покоя, я понизила голос.
— Неужели ты не понимаешь, какой большой жертвой был для меня уход от тебя? Я любила тебя, отдала тебе свою девственность и ушла после того, как твой отец пригрозил мне. — Анджело был врагом. Не Маман. Я сделала еще один шаг к Дамиану. Мое сердце разрывалось с каждой секундой, когда он игнорировал меня. — Неужели это ничего для тебя не значит? Неужели ты настолько неблагодарен?
Он проигнорировал мои слова, достал что-то из коробки и показал мне. Книга в кожаном переплете из архива Витали. Того, что контролировала моя мама. К которой никто не имел доступа без ее помощи. Черт, Дамиан, наверное, даже не знал, что у него в руках.
Узнавание озарило мое лицо, за ним последовал грузовик отрицания с большой буквы "О".
Должно быть, он увидел это, потому что его глаза сузились, а губы скривились от отвращения.
— Что ты знаешь? Мой отец был прав в одном.
— В чем? — рефлекторно спросила я. Я не хотела слышать его ответ. Я не хотела слышать ничего из этого.
Я доверяла Маман.
Она не была Благодетелем.
Папа был плохим родителем.
Дамиан смотрел на меня, его голос был таким же пустым, как и его глаза.
— Любви не существует.
— Он ошибается. Твой отец ошибается. — Я покачала головой. — И если ты действительно веришь, что любви не существует, ты тоже ошибаешься. — Мой разум метался, разрываясь на части, когда я представляла свое будущее без Дамиана. — Любовь существует. Она настоящая. Она у нас есть. Ты никогда не найдешь того, что есть у нас, ни с кем другим. Если ты хочешь создать семью без меня для своего трона Де Лука, а я знаю, что тебе нужна семья, то тебе придется довольствоваться фарсом. Потому что ты любишь меня, Дамиан. Все остальное — просто ложь.
Я ждала,
Увидит правду в моих словах.
Но он не проснулся.
ГЛАВА 40
Самый большой обман, которому подвергаются люди, — это их собственное мнение.
Леонардо да Винчи
РЕНАТА ВИТАЛИ
Пока Дамиан вез меня в аэропорт, было тихо. Я не взяла с собой много вещей, их хватило только на то, чтобы уместиться в рюкзак. Это делало отъезд еще более болезненным, словно мне нечего было взять с собой, кроме того, с чем я приехала.
Какая-то часть меня хотела прижаться к Дамиану, как плющ. Другая часть меня считала, что мне не повезет. Если он и раскаивался, то никак этого не показывал. Молча, как тени, мы провели час езды до его частного аэродрома в напряжении.
Меня не покидало ощущение, что в то время как я рушила свои стены, Дамиан возводил свои быстрее, чем вспышка молнии. Я не могла его винить. Обстоятельства складывались не лучшим образом. Я знала, каково это — испытывать проблемы с доверием.
Но это не значит, что мне не было больно. Это также не означало, что обида и злость не выходили на первый план в моем сознании. Так и было. Я кипела от злости. Мои пальцы тряслись, и мы оба были так чертовски злы, что я сомневалась, что кто-то из нас сможет составить предложение.
На взлетно-посадочной полосе мужчина-стюард открыл мне дверь и провел к трапу самолета. Я обернулась, чтобы посмотреть на Дамиана, но он уже уехал. Я знала, что ему нужно время, но, прождав любимого человека десять лет, невозможно заставить себя сделать это снова.
Устроившись в самолете, я заставила себя уснуть. В задней части частного самолета была оборудована небольшая спальня, и я задалась вопросом, как часто Дамиан спал на этой же кровати. Простыни и наволочки пахли стиральным порошком, но, откинув наволочку, я уловила запах Дамиана.
Я спала на голой подушке и проснулась через два часа от запаха Дамиана. Ностальгия закралась в мое сердце, и, несмотря на то, что я была зла на Дамиана, я решила, что должна найти ответы для нас обоих. Ведь что, если Маман была Благодетелем? Я не верила в это, но существовали факты, которые я не могла игнорировать.
Стюардесса прибыла вскоре после того, как я нажала кнопку вызова на тумбочке. Она была так же бодра, как и я.
— Чем я могу вам помочь, мэм?
— Попросите пилота перенаправить рейс в Хэмптон. — Через минуту я вспомнила о своих манерах. — Пожалуйста.
— Конечно. Какая взлетно-посадочная полоса?
— Ноб-Бей.
Я поеду в Хэмптон.
Я столкнусь с Маман.
И когда я закончу, я вытру руки от душевной боли.
Мое сердце болело так, что хватило бы на всю жизнь.
Я напомнила себе, что Гаспар, мамин дворецкий, не сделал ничего плохого, когда он потянулся ко мне, чтобы обнять. Полусерьезно ответив, я отстранилась.
— Моя мама здесь?
Мы стояли в дверном проеме под массивной аркой. Возле входа без дела стоял багаж, а мимо нас прошли несколько сотрудников.