Дамские штучки
Шрифт:
– Когда я смогу его увидеть?
– Сегодня же, – обрадовался Мишка. – Я так и знал, что ты меня не подведешь!
– Ну ты и нахал! – изумилась я. – А я и не подозревала!
– Не сердись. Я даже сам тебя до галереи подброшу, – воодушевился Ефремов.
– Я пока не разучилась водить машину, – заметила я.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами Миша. – Я только хотел как лучше. Тебя хотя бы проводить?
– Я думаю, что не стоит. Твой Бартвелл к которому часу меня ждет?
– Да хоть до утра! – воскликнул Мишка. – Главное, чтобы ты появилась.
– О’кей, – согласилась я. – Минут через сорок буду.
– Я
Лаки внимательно следила за тем, что происходило в окне напротив. В квартире своей жертвы она уже побывала. Пришлось, правда, потрудиться с кодовым замком, но дело того стоило. Она сделала несколько снимков и знала наперечет весь ее гардероб. Теперь оставалось выяснить, что Татьяна наденет, идя на встречу. Лаки назвала свою затею «подставой века», полагая, что легко уберет детектива руками Араба, вселив в него уверенность, что именно Татьяна и похитила щит с гербом. Он же не знал о ее настоящей специальности и вряд ли стал бы наводить справки, прежде чем разобраться с «конкуренткой». Араб слыл за человека импульсивного, поэтому Лаки чувствовала себя уверенно.
Глава 7
Итак, мое личное знакомство с великим компьютерным художником все-таки состоится. Кто бы мог подумать?!
Я предвкушала развязку и ожидала от встречи с Бартвеллом… Очевидно, слишком многого, но ничего не могла с собой поделать. Я раскрыла шкаф и тщательнейшим образом выбрала себе наряд на вечер. Мне приглянулось вишневое платье, тесно облегающее фигуру, и блестящие, того же тона полусапожки. Сначала я решила набросить сверху кожаную накидку в индейском стиле, совсем недавно вошедшую в моду, но, поразмыслив, такой вариант отвергла, остановившись на черном пиджаке с отделкой под леопарда. Волосы я распустила по плечам, оставив их пребывать в прелестнейшем беспорядке.
Потом поборола страстное желание вновь бросить магические косточки, решив лишний раз не искушать судьбу, и спрятала в сумочку пистолет, так как предпочитала в любое время находиться во всеоружии. Свидание тет-а-тет с американским художником, по моим предположениям, могло сулить всякие неожиданности.
Посчитав, что вполне готова к бою, я почти бегом спустилась по лестнице к ожидавшей меня во дворе бежевой «девятке».
«Отлично!» – произнесла Лаки вслух. Ей осталось только перевоплотиться. Почему же для разнообразия не побывать в образе частного детектива? Тем более что это обещает неплохой заработок и массу острых ощущений. До чего же непроходимо туп этот Марусич… И как она могла когда-то в него влюбиться?
Лаки набрала на сотовом номер Бартвелла.
– Готовность номер один, – сообщила она.
– О’кей!
– Гостья выехала. Я буду чуть позже.
Положив трубку на стол, Лаки отправилась в ванную смывать серую краску с волос, длина которых почти не отличалась от длины прически частного детектива.
Вернувшись, она оделась точь-в-точь как женщина, которую Лаки готовила к роли подсадной утки. Только в виде исключения спрятала лицо за дорогой квадратной оправой очков. Не хотелось отдавать себя во власть
Тадеуш встретил меня радушно.
– Таня Иванова? – осведомился он, блеснув голливудской улыбкой.
Я кивнула в ответ, так что мне не пришлось даже представляться.
– Прошу вас, – указал художник рукой в глубь салона.
Я вошла. Галерея в таинственном полумраке выглядела романтично и нереально, словно я попала в какой-нибудь параллельный мир. Это ощущение усиливалось из-за отсутствия посетителей.
– Вы хотели меня видеть?
– Разумеется, – ответил Бартвелл. – Я очень рад, что Михаил передал вам мою настоятельную просьбу.
Художник почти совсем не коверкал слова, он чуть ли не в совершенстве говорил по-русски, хотя небольшой акцент все-таки чувствовался.
– В чем причина вашего беспокойства? – поинтересовалась я.
– Сейчас я все объясню, – ответил Тадеуш, ухватив меня под руку. И сразу предложил: – Давайте пройдем в кабинет, там нам с вами будет удобнее разговаривать.
Я не стала возражать и пропустила его вперед, когда Бартвелл оставил мой локоть в покое. Теперь его широкая спина маячила у меня перед носом, заслоняя собой обзор. Тем не менее краем глаза мне все равно удалось еще раз рассмотреть экспозицию.
– Нравится? – спросил Бартвелл, обернувшись.
– Еще бы, – отвечая так, я вовсе не солгала. К тому же давно убедилась, что, критикуя чье-либо творчество, можно нажить себе смертельного врага. А художники, как известно, народ особенно ранимый.
– Я рад, что вы оценили мое виртуальное баловство. Хотя… Еще Ван Гог сказал, что «настоящие художники не обращают внимания на современников – они выпендриваются перед вечностью». А я отношу себя именно к настоящим художникам.
«Кто бы в этом сомневался!» – подумала я. Внешне Тадеуш Бартвелл мне импонировал, и я с этим ничего не могла поделать, вопреки тому, что подозревала его во всех тяжких грехах. Особенно мне не нравилась его дружба с Васильевым, а как следствие – знакомство с Аскольдовым. В случайные совпадения я не верила, даже когда училась в институте, а с тех пор я поднабралась кое-какого опыта.
Тад извлек из кармана куртки ключ и открыл им дверь в кабинет Ефремова.
– Прошу! – улыбнулся он. Его большие зеленые глаза смеялись, отражая лучики света.
«И зачем он ввязался в эту историю?» – невольно задалась я вопросом.
«Из-за денег, милая, из-за денег, – ответил внутренний голос. – Вот она – сила презренного металла!»
Но я с ним не согласилась. В конце концов, Бартвелл оставался еще и страстным коллекционером, так что вряд ли именно деньги играли здесь главную роль.
– Надеюсь, сегодняшний вечер придется вам по душе, – проговорил Тадеуш, жестом приглашая меня присесть к накрытому столу.
– Что ж, – усмехнулась я. – Совместим полезное с приятным!
Бартвелл достал с полки шейкер и бросил в него пару кусочков льда из морозильной камеры.
– Eхcuse me, – произнес он по-английски. – Вовремя не успел.
С задумчивым видом Тад смешал водку с сахарным сиропом, затем добавил лимонный сок и сказал, как бы оправдываясь:
– В России я пристрастился к водке. В Нью-Йорке у меня этот рецепт с руками оторвут, – добавил он.