Дамы и господа
Шрифт:
Но хуже всего было то, что матушке Ветровоск удавалось миновать все эти препятствия без особых потерь.
— Как это у тебя получается?
— Главное тут — всегда знать, где ты находишься.
— Неужели? Что ж, я знаю, где нахожусь.
— Нет, не знаешь, ты просто случайно присутствуешь здесь. А это не одно и то же.
— А нет ли более удобной дороги?
— Эта самая короткая.
— Может, она и короткая — если не заблудиться.
— Сколько раз тебе говорить, я вовсе не заблудилась! Просто у меня возникли небольшие
— Ха!
Его догадка подтвердилась. Похоже, что Эсме Ветровоск сбилась с дороги — если, конечно, в этому лесу не было двух одинаковых деревьев с одинаковым расположением веток, на одной из которых висел обрывок его мантии. Но Эсме обладала качеством, которое у людей, не носивших потрепанную остроконечную шляпу и древнее черное платье, называлось самообладанием. Причем, самообладание Эсме Ветровоск было абсолютным. Такие, как она, попадают в неловкие ситуации, только когда сами того хотят.
Он и раньше замечал это, но в те времена его привлекало лишь то, как идеально подходят ее формы к окружающему пространству. И…
Он снова запутался в колючках.
— Погоди минутку!
— Исключительно неудачный выбор одежды для сельской местности!
— Я же не думал, что придется бегать по лесам! Это парадный костюм!
— Так сними его.
— А как люди тогда поймут, что я — волшебник?
— Успокойся, я им скажу.
С каждой минутой матушка Ветровоск злилась все больше. Что ни говори, а она все-таки заблудилась. Но заблудиться между плотинами у порогов реки Ланкр и самим городом? Это же невозможно! Невероятно! Просто иди вверх по склону — и выйдешь куда надо. Кроме того, она ходила по здешним лесам всю свою жизнь. Это ее леса.
И тем не менее они уже второй раз проходят мимо одного и того же дерева. На ветке покачивался обрывок мантии Чудакулли.
Это все равно что заблудиться в собственном саду.
Пару раз матушка заметила единорога. Тут она не ошибалась — он шел по их следам.
Она попыталась проникнуть в его голову. С равным успехом можно было попробовать забраться на ледяную стену.
Ее собственные мысли тоже нельзя было назвать безмятежными, но сейчас, по крайней мере, матушка была твердо уверена: с ума она не сошла.
Когда стены между вселенными становятся очень тонкими, когда параллельные нити всевозможных Если собираются вместе, чтобы пройти сквозь Сейчас, возникают определенные утечки. Почти незаметные сигналы, которые воспринимает лишь очень чуткий приемник.
В ее голове возникали едва ощутимые мысли тысяч Эсме Ветровоск.
Маграт никак не могла решить, что же с собой взять. После того как она переселилась в замок, ее бывшие пожитки словно испарились, а брать то, что покупал ей Веренс, было, по ее мнению, неприлично. То же касалось и обручального кольца. Вряд ли его можно взять с собой.
Она уставилась в зеркало.
Довольно, хватит. Всю свою жизнь Маграт старалась быть незаметной, вежливой, она извинялась, когда через нее переступали, старалась быть воспитанной. И к чему это привело? Люди стали относится к ней как к незаметной, вежливой и воспитанной.
Это… это проклятое письмо она приклеит к зеркалу, чтобы все видели, почему она ушла.
Маграт почти приняла решение уехать в какой-нибудь захолустный городок и стать куртизанкой.
Чем бы эти самые куртизанки ни занимались.
Но вдруг она услышала пение.
Ничего более приятного она в жизни не слышала. Звук входил в уши, проникал в сам разум, впитывался в кровь, в кости…
Шелковый лифчик выпал из ее рук.
Маграт рванула дверную ручку — однако небольшой участочек мозга, еще не потерявший способности мыслить рационально, вовремя напомнил ей о ключе.
Песня заполняла коридор. Маграт подобрала подол подвенечного платья, чтобы легче было бежать, и поспешила к лестнице…
Что-то пулей вылетело из другой двери и повалило ее на пол.
Это оказался Шон Ягг. Сквозь цветную пелену Маграт разглядела его встревоженное лицо в обрамлении ржавого шлема из…
…Железа.
Песня по-прежнему звучала, но уже как-то иначе. Сложные гармонии, зачаровывающий ритм не изменились, но вдруг стали скрипучими, словно бы она слышала их чужими ушами.
Ее затащили в какую-то дверь.
— Госпожа королева, все в порядке?
— Что происходит?
— Не знаю, госпожа королева. Но думаю, у нас появились эльфы.
— Эльфы?
— Они схватили госпожу Чокли. Гм-м. Ну, то железо, которое ты убрала…
— Шон, ты это о чем?
Лицо Шона было белым как снег.
— Тот, что сидел в подземелье, начал петь, а ее они отметили, вот она и стала делать, что хотели они…
— Шон!
— Мама говорила, они не станут убивать, если без этого можно обойтись. Во всяком случае, сразу убивать не станут. Гораздо веселее с живыми.
Маграт молча смотрела на него.
— Мне пришлось убежать! Она пыталась снять с меня шлем! Я вынужден был оставить ее там, госпожа!
— Эльфы?
— Госпожа, тебе нужно взяться за что-нибудь железное! Они ненавидят железо!
Маграт влепила ему звонкую пощечину, больно ударив пальцы о край шлема.
— Ты что несешь?
— Они проникли в замок, госпожа! Я слышал, как опускался мост! Они там, а мы здесь, и они не убьют нас, оставят в живых, чтобы…
— Смирно, солдат!
Ничего другого она придумать не смогла, но, кажется, у нее получилось. Шон несколько пришел в себя.
— Послушай, — сказала Маграт, — все знают, что на самом деле никаких эльфов не существует… — Она вдруг замолчала и с подозрением прищурилась. — Впрочем, скорее это знает Маграт Чесногк, а другие знают иначе…