Дамы любят погорячее (сборник)
Шрифт:
Глава 10
Итак, распрощавшись с Мариной, я вернулась домой и, положив перед собой на столе бумажку с телефонными номерами, принялась названивать. Первому решила позвонить Мише Селезневу. Он ответил на звонок мобильного.
— Да? — бросил он в трубку.
— Здравствуйте, это вас с телевидения беспокоят, Ирина Лебедева, — начала было я, но Миша меня перебил:
— Извините, вы не могли бы оставить свой номер, я вам перезвоню. — Да, конечно, — ответила я и продиктовала ему номера своих домашнего и сотового. Он пообещал, что перезвонит сегодня же, и отключился.
«Что ж, — подумала я, — первый блин комом, попробуем пообщаться с господином Яблочкиным Анатолием Сергеевичем».
Вышеобозначенный господин оказался на своем рабочем месте. Когда его секретарь соединила меня с Анатолием Сереевичем, он заговорил очень вежливо: видимо, волшебное слово «телевидение» подействовало. Я же решила пользоваться и дальше сказочкой про передачу об Игоре Смеловском. Если все наши обычные подозреваемые между собой дружат и общаются, то тем лучше, все они в курсе, что мы собираемся снимать передачу. Итак, вот что сказал Яблочкин:
— Здравствуйте, я вас слушаю. Мне передали, вы с телевидения?
— Да, — подтвердила я, — меня зовут Ирина Лебедева, и я хотела бы договориться о встрече с вами.
— А что так? — несколько удивился Яблочкин.
— Понимаете, мы готовим передачу об Игоре Смеловском… — Я сделала небольшую паузу, чтобы посмотреть, какой будет реакция.
— О-о-о, — вот все, что я услышала.
— Поэтому хотели бы поговорить с вами, — продолжала я, — вы ведь знали его…
— Да, я был знаком с Игорем Александровичем, — несколько настороженно произнес Яблочкин.
— Я занимаюсь в данный момент своего рода независимым журналистским расследованием. Вы ведь знаете, что Смеловский умер при довольно странных обстоятельствах?
— Да, что-то слышал, — пробормотал он. — Но не понимаю, каким образом я…
— Анатолий Сергеевич, да не волнуйтесь, пожалуйста, мы просто хотим восстановить картину последних суток жизни Игоря Александровича. Это важно, но не по телефону же обсуждать такие вещи…
— Хорошо, — неожиданно, тогда, когда я уже начала терять надежду, согласился Яблочкин. — Давайте через час, знаете, где находится мой офис? — Он продиктовал адрес, и я заверила, что через час там буду.
Что ж, предстояло вооружиться. Каким образом? Ну, конечно, нужно было произвести на господина Яблочкина самое благоприятное впечатление, чтобы он стал мне доверять, как профессиональному психологу. Для этого сложного задания я выбрала один замечательный костюмчик, довольно официальный, но не слишком строгий, выдержанный в приятной сероватой гамме, как и все полуофициальные вещи у сильных мира сего. Мне хотелось, чтобы, увидев меня, господин Яблочкин понял, что все это достаточно серьезно, что с ним играют по-взрослому и что все, что он скажет, чрезвычайно нас интересует. Что ему еще можно было пообещать? Пожалуй, кроме бесплатной рекламы, нечего… Но насчет рекламы я решила помолчать и воспользоваться этим козырем только в самой драматической ситуации.
Позвонив Валерию, я хотела узнать, сможет ли он присоединиться к моему маленькому рандеву, но его не оказалось ни дома, ни на работе. «Что ж, — подумала я, — говорят, что даже один в поле иногда бывает воином. Проверим!»
Ровно в назначенное время я вошла в приемную господина Яблочкина, директора фабрики «Вельт». Кстати скажу, приемная была куда скромнее, чем у Лейлы. Да и сам факт, что мы встречаемся на рабочем месте, меня не очень-то радовал. Признаюсь честно, я пока просто не знала, что делать и что говорить, и у меня не было никакого, даже самого захудалого плана действий: я просто решила положиться на свою интуицию и действовать, как говорится, по обстоятельствам. Впрочем, забегая вперед, замечу, что во многом мне помог сам Анатолий Сергеевич, оказавшийся, как выяснилось, большим поклонником женщин в сером.
Итак, я вошла в приемную, длинную и узкую, как пенал, комнату в одно окно, с секретарским столом, правда, оснащенным по последнему слову техники, с рядом стульев напротив этого стола, отделанную в модной, но безвкусной желто-синей гамме. Едва я представилась секретарю, пухленькой блондиночке с необычным маникюром, как она, соединившись с боссом по селектору, заученно улыбнулась и показала мне на дверь, обитую черным дерматином довольно хорошего качества.
Я прошла к двери Яблочкина и, открыв ее, оказалась в кабинете Анатолия Сергеевича, просторном, светлом, выдержанном в приятной для глаза гамме кофе с молоком. Т-образный стол, рассчитанный персон на двенадцать, во главе которого сейчас сидел хозяин, поднявшийся мне навстречу, картиночки по стенам, цветочки по углам, вместо жалюзи на окнах довольно тяжелые, что называется, солидные темные шторы, шкаф и мягкий уголок у двери. В целом очень даже мило. Я улыбнулась очкастенькому толстячку, поспешившему мне навстречу.
— Здравствуйте еще раз, — произнесла я и даже протянула руку.
— Здравствуйте, здравствуйте, — заулыбался Анатолий Сергеевич. — Очень рад вас видеть, — сообщил он и, вместо того чтобы пожать, коснулся своими пухлыми губами моей руки. Потом поднял на меня небольшие, спрятанные за очками карие глаза и проговорил: — А я все голову ломал, — качнул он головой, — кто же это такая Ирина Лебедева, что-то такое знакомое… А это вы!..
— Да, — вот и все, что я нашлась ответить.
— Ну, проходите, присаживайтесь, — пригласил он. — Кофе, чай?
— Кофе, — ответила я, выбрав кресло поближе к хозяину кабинета и по правой стороне стола.
Он распорядился насчет кофе, потом сложил руки на столе, сцепил пальцы и выразительно посмотрел на меня. Дескать, ну, давай, выкладывай, зачем пожаловала. Я улыбнулась, деликатно кашлянула и заговорила:
— Дело в том, Анатолий Сергеевич, как я вам уже говорила, мы готовим передачу о смерти Игоря и вообще о том, каким он парнем был…
— А разве вы не ведете женское ток-шоу? — Его брови поползли вверх.
— Да, — мягко ответила я. — Но сейчас подключилась к этому, с позволения сказать, проекту, потому что смерть наступила именно во время моей передачи.
— Ах да, — всплеснул он руками. — Конечно, понимаю, — качнул он лысенькой головой.
— Вот поэтому мы и решили рассказать, как это было, но в то же время мы ведем свое расследование, потому что нам, как лично знакомым с Мариной Белогуровой, не верится в то, что именно она могла отравить своего гражданского мужа. И потом, обстоятельства смерти таковы, что просто нуждаются в расследовании, в то время как органы не спешат предпринимать каких-то попыток для того, чтобы выяснить правду… — Я, конечно, говорила мудрено, но мне хотелось, чтобы у Яблочкина сложилось обо мне и о нашей возможной передаче самое приятное мнение, а, по-моему, только вот таким серьезным подходом и можно было этого добиться. С этим человеком, по крайней мере. Мне так показалось.