Дамы в самоизоляции

Мясникова Ирина Ивановна

Девица обернулась, опять глянула недобро, но ничего не сказала. Буся тихонько зарычал. Ну, а чего они? Пусть знают, что Люся тоже может быть стервой. Ещё какой!

Когда она доела свою сёмгу, запечённую с рукколой, рассчиталась и вышла на улицу, дамочка с девицей как раз выходили из магазина. В руках у каждой было по бутылке вина. Судя по их довольным лицам, покупка оказалась успешной.

– Купили! – радостно сообщила дамочка. – Всё-всё купили.

– А вам не многовато будет-то? – укоризненно заметила Люся. – По бутылке на брата, вернее сестру.

– А

вы не завидуйте, – отрезала девица.

Дальше шли молча.

– А чего вы за нами идёте? – поинтересовалась девица на середине пути. – Не иначе хотите сесть нам на хвост и похлебать глютамата с глютенами за компанию?

– Ничего подобного, – гордо ответила Люся. – Я живу в пятом номере, напротив вас. А дорога тут одна.

– Точно с нами хочет! – сказала дамочка и захохотала. – Ладно, чего там, присоединяйтесь вместе со зверем вашим. Нам всё равно вдвоём столько не выпить. Компот компотом, а действует как веселящий газ.

– Ну, не знаю. – Люся решила на всякий случай поломаться, но на самом деле очень хотела пойти с этими двумя. Чего дома-то делать? Не в телевизор же таращиться. Она ж вон полдня спала.

– Как хотите. – Девица не стала церемониться с Люсей. – Наше дело предложить, ваше дело отказаться.

– Я не отказалась, – спохватилась Люся. – Я, кстати, хотела посмотреть, как там всё устроено в полдоме. У меня-то целый.

– Ну, вы ж со зверем, – сказала дамочка и хихикнула. – Вам места больше надо.

В полдоме оказалось очень даже симпатично и места полно, и гостиная примерно такая же, как в Люсином целом. Ну, слегка поменьше, конечно, но Люсе бы подошла и такая. Даже со зверем. Впервые она подумала, что её исполнитель желаний зря потратил столько денег, ведь этот полдом наверняка дешевле. Подумала, но тут же одёрнула себя. Такие мысли быстро приводят к раю в шалаше. Ведь если женщина экономит на себе, мужчина с радостью тоже начинает на ней экономить.

Сначала, конечно, маски и респираторы снимать не стали. Внимательно изучили инструкцию, нашли подходящую кастрюльку, кружки и половник. Люсе поручили следить за варевом, чтобы не дошло до кипения, а сами стали развлекаться с камином. Люсе тоже было интересно, как там оно разжигается, но она решила, что если ещё и камин начнёт сама топить, то до готовки обеда останется рукой подать. На это она пойти никак не могла, хотя в кухне у дамочки пахло очень вкусно, как та пояснила, щами, которые настаивались. Дамочка сообщила странную информацию, что суточные щи на копейку дороже, и поделилась планами угостить назавтра прекрасного истопника тарелочкой, другой.

Наконец, камин был растоплен, глинтвейн сварен, и все уселись в кресла у камина, разумеется, соблюдая социальную дистанцию. Кастрюльку с глинтвейном установили на журнальный столик. Варево оказалось довольно приличным на вкус.

– Ну как? Глютеном не сильно отдаёт? – поинтересовалась девица.

– Ничего, пить можно, – согласилась Люся. – Но в ресторане всё-таки глинтвейн получше.

– Давайте знакомиться, – предложила дамочка. –

Я – Штукина, в смысле, Лена. – Тут она вдруг смутилась и пояснила: – Я начальником отдела работала, привыкла по фамилии. Так и повелось. Мне по фамилии привычней. Сейчас вот в…, на пенсии. Постепенно к имени привыкаю. Вы меня лучше просто Штукина зовите.

– На пенсии? – ахнула девица. – Я думала вам лет сорок пять, сорок восемь максимум.

– Сорок восемь мне, – сообщила Люся.

– Фигассе! Я думала вам сорок, ну никак не больше. – Этим заявлением девица растопила Люсино сердце, и она её уже почти обожала.

– А вам самой сколько? – поинтересовалась она для порядка.

– Тридцать девять, – сообщила девица.

– Дитё совсем, – констатировала якобы пенсионерка Штукина.

Можно подумать, Люся пенсионерок никогда не видела. Пенсионерки выглядят совсем по другому.

– У меня сыну столько же, – продолжила та. – А как звать-то тебя? Можно ж «на ты», раз такое дело? Собутыльники должны «на ты» разговаривать.

– Просто обязаны! – Девица улыбнулась. – Меня зовут Ксения, я писательница.

– Писательница? – встрепенулась Люся. Писательниц среди её знакомых не было. – А как фамилия?

– Я начинающая.

– А, понятно. – Люся потеряла к писательнице всякий интерес.

– Что вам понятно? У меня всё получится. У меня всегда всё получается, за что я ни берусь.

– Не сомневаюсь, – одобрительно сказала якобы пенсионерка, отхлёбывая глинтвейн. – Глинтвейн отличный получился, по мне так ничуть не хуже, чем в ресторане. – Она укоризненно глянула на Люсю. – И камин, вон, моментально растопила. Я работящего человека сразу вижу. И писателем точно получится.

– Конечно, конечно, – Люся поспешила загладить неловкость и представилась сама, – меня зовут Людмила, а это Бусидо, можно просто Буся.

– Ишь ты! А погладить можно?

– Можно, он добряк.

– О! Он мальчик! А чего с бантом?

– Это никакой не бант, а заколка для чёлки такая. Я побоялась с ним в парикмахерскую ехать, сами понимаете, кругом эта зараза. Самой-то маникюр сделать опасно, а уж собака потерпит. У него, вон, и ногти тоже нестриженые.

– Бедный ты, бедный, – якобы пенсионерка Штукина, в смысле Лена подхватила Бусю на руки, и тот тут же принялся радостно облизывать ей лицо. Вот ведь продажная шкура.

– Людмила, а вы чем занимаетесь? – поинтересовалась начинающая писательница Ксения.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, чем на жизнь зарабатываете?

– А мне не надо, – Люся махнула рукой. – У меня для этого муж есть.

– Повезло, – справедливо заметила якобы пенсионерка.

– Ну, не знаю, – Люся пожала плечами, глянула на своё отражение в тёмном оконном стекле гостиной и поправила выбившуюся из причёски прядь. – Я вот думаю, это, наоборот, мужу повезло.

– Правильно, – согласилась Штукина, в смысле Лена и тоже посмотрела на Люсино отражение.

– Да! – неожиданно поддержала её начинающая писательница. – Красотища неземная.