Шрифт:
Емельян Марков
Дань вождю
Свежие желтые нарциссы. Спившаяся, напрочь утерявшая женственность, баба со спиртовым зимним загаром на лице держит большой букет в руке, как веник. Но еле заметный изгиб букета или, может быть, еле заметный изгиб руки, роднит бабу и букет.
Мужик, по масти весь пшеничный до белесости, широкое лицо, широкий нос, один глаз заплыл, подбит. Мужик никак смотрит на собаку, остановившуюся позади него, говорит
– Почем букетик?
– ...
Расплатившись, молодой человек побежал и плащ у него поднялся на ветру, как у всадника. Он опаздывал на свидание.... Маша, девушка невысокого роста, с большими голубыми, может быть, чуть близко посажеными глазами и темными, жесткими волосами, заплетенными в толстую неподвижную косу, удивительно маленькими, даже для ее роста руками и ногами, уже вышла из метро и ждала его. Она сама не понимала, зачем пришла. Человек, ее позвавший, был ей неинтересен. Несмотря на очень короткое знакомство, она успела составить о нем мнение. Тем более у нее был жених, которого она любила. Все же она зачем-то пришла. Пришла, чтобы поиграть, холодно поиздеваться над этим, в тайне неуверенном в себе, ловеласом; чтобы показать, проявить, свойственную ей властность и жестокость, от которой она щадила своего возлюбленного. Но какие цветы нес ей этот скучный человек! Какие дивные, беззащитные нарциссы!... Из каких зеленых недр, из какого сада он нес их?
– Вот, возьми цветы.
– Спасибо. Мы собирались посидеть в кафе?
– Нет, поехали лучше ко мне, у меня шампанское в морозильнике. Надо спешить, а то бутылка лопнет.
– Поехали, - вдруг согласилась она.
Молодой человек заметно оживился.
– А у меня еще конфеты и виноград!
– Поехали-поехали, - насмешливо улыбнулась она.
В троллейбусе он, расширяя ноздри, вдыхал запах ее волос, преувеличенно падал на нее при тормозных толчках. Она же, не думая ни о чем, вдыхала запах желтых венчиков. И, казалось, букет поет ей смежающую глаза песню.
– Ты любишь Мандельштама?
– спросил он.
– Мне ближе Пастернак, - ответила она.
– Пастернак? Странно, - почему-то удивился он.
Возле подъезда он обнял ее, Маша не сопротивлялась. Из подъезда вышла женщина. Молодой человек рассмеялся ей вслед беззвучным смехом.
– Она меня недавно видела точно в таком положении, только с другой.
Это было безобразно, это было явное предупреждение. Молодой человек сам смутился. Но Маша и на этот раз простила: какая разница, с кем он был и в каком положении? Вошли. Пока молодой человек бегал на кухню за шампанским, Маша, сидя на диване, осматривала его комнату. Интересная комната, по стенам развешаны гипсовые учебные модели для рисования. Впрочем, все остальное в комнате было обыкновенным. Молодой человек принес шампанское, кувшин с водой для цветов, обещанный виноград и конфеты. В молчании он откупорил бутылку, залихватски выстрелил в потолок, но Машу это не развеселило.
– За что выпьем?
– спросил он.
– За что хочешь.
– Я думаю, надо просто выпить, и все, - подумав, сказал он.
Когда девушка выпила, молодой человек ей начал нравиться.
– А что это у тебя на стенах висит? Нос, ухо, глаз, губы...
– Да?..
– молодой человек огляделся по сторонам, как будто впервые видел свою комнату.
– а..., ну да...... Знаешь, они так давно висят, что я их уже не замечаю. Раньше а этой комнате жил мой дядя, он их и повесил.
– Твой дядя - художник?
– Нет, не художник.
– А кто?
– Давай не будем о моем дяде. Он не такой интересный человек, чтобы разговор о нем мог выйти за рамки сплетни.
– О! Не так глупо.
– А я вообще не такой идиот.
Он стал целовать ее.
– Поклянись, что ничего не будет, - сказала она в восторге.
– Клянусь.
Когда клятва была нарушена, молодой человек стал слишком услужливым. Услужливо помог надеть плащ, услужливо проводил до остановки. Было раннее-раннее утро.
– Поцелуй меня, - попросила Маша.
Он бдительно глянул по сторонам, поцеловал ее и, сутулясь, побежал домой. Его плащ развевался, как у всадника.
В метро она положила нарциссы на плотно сжатые колени, за окном прыгала черная пустота. "Милые цветы, что вы со мной сделали!
– думала она.
– нет у меня теперь жениха, нет моего Володи. Бедный, бедный Володя, талантливый мой Володя..."
Она вышла из метро, прошла по бульвару. Нарциссы повинно трясли головками. Но Маша не простила их, положила букет на влажную от росы скамейку.... Пенсионер в очках на бечеве делал пробежку. Приметив букет, он взял его, пробежал по бульвару и положил памятнику на колени. Бронзовый вождь сидел в бронзовом кресле и лукаво улыбался.