Данэя
Шрифт:
Кажется, это было ясно с самого начала, когда кампанию за ограничение отбраковки начала небольшая группа педагогов ранних ступеней. Исключительно под действием эмоций, с которыми не сумели справиться.
И с ними был и человек, которому этого было мало — он хотел изменения всего существующего порядка: тот, кто считал его недопустимым — журналист Лал. Никто не поддержал его. Даже — те, с кем он выступал. Оказавшись в одиночестве, он покинул Землю, а вернувшись из Малого космоса, целиком отдал себя великому делу — полету на Землю-2 для подготовки ее заселения нами. Так все думали: и ошибались!
Его цель было — не освоение Земли-2. Он
К сожалению, он преуспел: академик Дан вернулся на Землю, кажется, с единственной целью — осуществить все, что было задумано Лалом. Мало того: академик Дан сознательно нарушил один из основных законов Земли — закон воспроизводства. Там, на Земле-2, у него и Эи родились дети. Можно было бы понять это как исключение из общего правила, обусловленного именно исключительными условиями. Но нет: они это сделали, чтобы поступок их стал примером для демонстрации в деле пропаганды взглядов Лала.
Мне горько, как и любому его современнику, обвинять академика Дана — человека, которому все мы, все человечество обязаны выходом из кризиса! — эти слова застревали у него в горле.
— Пропаганда идей Лала — основное и, практически, единственное, чем стал заниматься академик Дан после своего возвращения, — продолжал Йорг. И он нашел помощников — немногочисленных, к счастью, но — способных буквально на все, на любые нарушения существующего на Земле.
Нарушается порядок воспроизводства, о чем я должен говорить в первую очередь. Со всей непримиримостью: как генетик — представитель науки, организующей оптимальное воспроизводство — на строго научной основе.
Академик Дан именем Лала призывает вернуться к неупорядоченному воспроизводству — без строго правильного подбора. И не только призывает: используя собственный пример, сагитировал и других последовать ему. В настоящий момент количество беременных женщин — полноценных, чей долг — трудиться, а не тратить время на выполнение обязанностей не способных к труду — достигло недопустимо большого числа.
Какие результаты этого можно ожидать? Они несомненны: об этом говорит его же пример, подробности которого многим, к сожалению, пока еще не известны. Ведь тело Дана — от неполноценного: вместе с половыми железами и генами, передаваемыми потомкам. И из трех его детей один погиб, не выйдя из анабиоза — именно благодаря генетическим отклонениям, переданных ему отцом. Двое остальных не пострадали, видимо, из-за исключительных условий существования на Земле-2.
Итак: один из трех! Генетика обеспечивает один из десяти. Результат надежный и стабильный. Показывающий самым убедительным образом, кто прав: Лал и Дан — или мы, генетики, последователи великой идеи бесстрашного мыслителя Томмазо Кампанеллы.
Это не единственное, хотя и самое серьезное из последствий развернутой Даном пропаганды идей Лала: его сторонники прибегают и к самовольным действиям, начиная с нелепых демонстраций во дворцах эроса и кончая тем, что совершил подсудимый, прервавший проведение важнейших экспериментов.
Чем мотивирует Ги свой поступок? То, что он демонстрировал вчера, существует не из-за какой-то мифической бесчеловечности генетиков: суровая необходимость вынудила нас заниматься подобными экспериментами. Ограничение отбраковки лишило хирургов необходимого материала для поддержания здоровья и долголетия тех, кто трудится: что, кроме интенсивного использования потомственных неполноценных могло быть предложено? Чем еще можно помочь тем, кто срочно нуждается в хирургическом ремонте? Пока единственно действенным, радикальным способом, дающим полную гарантию. Без него — гибель, подобная той, на которую обрек себя сам один из талантливейших журналистов Марк — под действием тех же пагубных взглядов Лала.
Спасателю Ги было страшно смотреть на объекты тех экспериментов. Генетики, проводящие их, тоже не испытывают удовольствие от вида подопытных — но они знают, ради чего это все делается. Знают и берут на себя то, что видят: не показывают это тем, ради кого это делается. Они — тоже спасатели. Об этом подсудимый Ги не думал. И трудно винить в этом его одного.
Моральную ответственность вместе с ним, и даже в большей степени, чем он сам, несут те, кто распространяет взгляды Лала, основанные на атавистических представлениях о природе человека. Они — забывают о главных целях, о высшем смысле существования людей: все более глубоком познании природы и превращении себя в силу, своей организующей деятельностью противостоящей энтропии. Человек все дальше и дальше уходит из состояния, из которого вышел. Это предъявляет к нему и все более высокие требования.
И тут природа ставит естественный придел. Часть людей — к счастью, небольшая — оказывается не способной, не годной к современному труду, превращается в паразитов, живущих трудом других. И есть высшая справедливость в сложившемся рациональном использовании их в целях всего человечества. Каждому свое — другого не дано!
— Руководствуясь разумом, а не ложными эмоциями, мы должны окончательно понять это. И положить конец тому разрушительному процессу, который возникает сейчас.
Я хочу, чтобы, в первую очередь, это понял академик Дан: его прямой долг не употреблять во зло тот высокий авторитет, которым он пользуется как величайший ученый Земли, освободитель человечества от страшного кризиса! — последние слова ему было произносить трудно: он сразу поймал на себе пристальный взгляд.
Милан смотрел на него, и губы его кривила презрительная усмешка: «Ты ведь говоришь совсем не то, что думаешь!» Но Йорг, глядя ему прямо в глаза, продолжал:
— Его прямая обязанность поэтому — прекратить попытки вернуть то, что безвозвратно отжило, что лишь мешает людям, человечеству в целом, двигаться вперед: к новым успехам науки, ко все более полному господству над природой. Его открытие дало новые возможности на этом пути: поставило на повестку дня и сделало возможным решение грандиозных задач, требующих для этого не меньшего напряжения всех абсолютно сил, чем в период ушедшего кризиса.
Милан продолжал буравить Йорга взглядом, но постепенно усмешка гасла на его губах: Йорг, продолжая говорить, не отводил глаза. Милан понял, что тот готов на всё, и невольное уважение к несгибаемой силе его натуры, которое он всегда раньше испытывал, вновь возникло в нем — несмотря на то, что Йорг теперь был и оставался врагом.
— И в этих условиях мы тем более не можем отказываться от сложившегося использования тех, кто не способен трудиться: этот отказ лишь опять превратит их в чисто паразитический придаток человечества. Можем ли мы себе это позволить? Нет! Никогда: ни сейчас, ни после.