Даниловский молитвослов
Шрифт:
В 1890 году Герасим пешком оправился в Оптину. Через месяц он прибыл в обитель и был принят на добровольное послушание. 10 октября 1898 года был определен в число братства монастыря, 23 июня 1899 года пострижен в монашество с наречением имени Георгий (в честь святого великомученика Георгия) и 24 октября 1902 года рукоположен во иеродиакона.
В монастыре отец Георгий исполнял, в основном, хозяйственные послушания. Внешние труды сочетались с духовным деланием, при всецелом, нерассуждающем послушании старцам.
Так возрастал будущий исповедник Христовот силы в силу (Еф. 4, 13), и к тому времени, когда настала пора покинуть
2 января 1914 года иеродиакон Георгий был переведен в Мещовский Георгиевский монастырь и Указом Святейшего Синода от 31 октября 1915 года назначен на должность настоятеля с рукоположением в сан иеромонаха. 3 января того же года был награжден набедренником.
Иеромонах Георгий управлял Мещовской обителью в тяжелое время мировой войны и революции. В этом ему помогали практический опыт и умение рачительно хозяйствовать, приобретенные в Оптиной, доброта и мудрость в отношениях с людьми. 2 ноября 1917 года за настоятельские труды отец Георгий был награжден Святейшим Синодом наперсным крестом. В том же году Мещовскому Георгиевскому монастырю было «преподано благословение Святейшего Синода с выдачей о сем грамоты… за заслуги… обители по обстоятельствам военного времени».
9 декабря 1918 года иеромонаха Георгия арестовали, и 4 июня 1919 года он был приговорен к расстрелу. В ночь перед расстрелом, во время молитвы, ему было видение о том, что он и шесть его соузников, также приговоренных к смерти, останутся живы. Так по милости Божией и случилось. Для исполнения приговора смертников посадили в вагон. На станции Тихонова Пустынь, куда прибыл этот вагон, его по ошибке прицепили к поезду, идущему не в Калугу, как предполагалось, а в Москву, где заключенных препроводили в Таганскую тюрьму. Пока шло выяснение обстоятельств, была объявлена амнистия, и все остались живы. По амнистии ВЦИК от 5 ноября 1919 года расстрел был заменен пятью годами заключения, которое отец Георгий отбывал в Бутырской и Таганской тюрьмах.
Находясь в тюрьме, отец Георгий исполнял должность санитара и был старцем-утешителем для многих узников. Он не щадил себя, облегчая телесные и душевные страдания заключенных.
В Таганской тюрьме в то время находились священномученик митрополит Казанский и Свияжский Кирилл (Смирнов, † 7 ноября 1937) и настоятель Московского Данилова монастыря архиепископ Феодор (Поздеевский, † 10 октября 1937). Добродетели иеромонаха Георгия не утаились от архиереев-исповедников, и это имело большое значение для его дальнейшей жизни. Митрополит Кирилл, заметив в нем благодатный дар рассуждения и любви, благословил отца Георгия на старчество, а архиепископ Феодор в 1922 году принял в Данилов монастырь, взяв старца «на поруки».
Так в 1922 году иеромонах Георгий был освобожден и стал насельником Данилова монастыря, где был назначен на должность братского духовника. Послушанием его было также принимать исповедь прихожан.
Москвичи любили даниловского батюшку, почитали за дар утешения и прозорливость. Среди его духовных детей были как образованные люди, видные ученые, так и простой народ, всегда окружала старца молодежь. Посещали архимандрита Георгия и архиереи, жившие в то время в Данилове. Многие духовные дети старца претерпели гонения за веру. Среди них священномученики митрополит Серафим (Чичагов), протоиерей Владимир Амбарцумов, иеромонах Павел (Троицкий) и другие.
Старец
Исключительное внимание архимандрит Георгий уделял молодежи. «Путь человека складывается смолоду, и потом трудно его изменить», — говорил он. Многих юношей и девушек старец направил на путь веры, в те годы исповеднический.
19 мая 1928 года архимандрита Георгия арестовали и отправили в Бутырскую тюрьму. 12 июня 1928 года было составлено обвинительное заключение по ст. 58/10 УК.
В одиночной камере тюрьмы источником духовной крепости была для старца молитва. На допросах он держался спокойно и мужественно.
15 июня 1928 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ постановило выслать архимандрита Георгия в Казахстан, в Уральск, сроком на три года. Добравшись до Уральска, он получил новое назначение в глушь — в поселок Кара-Тюбе, находящийся в 100 км от районного центра Джамбейты.
Изгнанническую долю архимандрита Георгия разделила Татьяна Борисовна Мельникова, сопровождавшая батюшку в ссылку и бывшая с ним до последнего его часа. Спустя некоторое время в Кара-Тюбе приехала Елена Владимировна Чичерина (впоследствии монахиня Екатерина). Время от времени старца навещали его духовные дети. В Джамбейте также поселились духовные чада отца Георгия, молодые специалисты-медики, выбравшие этот далекий край, чтобы быть рядом со своим старцем.
В Кара-Тюбе отец Георгий и его послушницы поселились в убогой фанзе (киргизском глиняном доме) на краю селения. Первое время питались в основном тем, что присылали духовные дети из Москвы. Вскоре завели корову, появилось свое молоко.
В доме ссыльного батюшки не прекращалась молитва. Домовый храм устроили в главной комнате, где жил отец Георгий. Престол был изготовлен им самим из посылочных ящиков; в антиминсе находились частицы святых мощей равноапостольных Константина и Елены. Богослужения совершались во все праздничные дни, а Великим Постом ежедневно, утром и вечером. Всегда читалось дневное житие.
За годы пребывания отца Георгия в Кара-Тюбе было несколько неприятных происшествий, по милости Божией закончившихся благополучно. После этих событий казахи уважительно говорили, объясняя их счастливый исход: «Русский мулла Богу молился».
В ссылке архимандрит Георгий тяжело заболел. Вызванная из Джамбейты врач Софья Максимовна Тарасова (впоследствии монахиня Агапита) определила рак гортани. Необходимо было возвращаться в Россию; стали ходатайствовать о поездке в Москву. Однако власти затягивали освобождение, и изнуренный болезнью старец вынужден был прожить в Казахстане еще один лишний и самый тяжелый из прожитых здесь год.
15 мая 1932 года были получены, наконец, документы об освобождении без права проживания в Москве и 12 других городах, с прикреплением к определенному месту жительства в течение трех лет. Из возможных городов отец Георгий выбрал Нижний Новгород, сказав при этом, вспоминая Минина и Пожарского: «Спасение из Нижнего».
В Нижнем Новгороде старец поселился в небольшом домике, стоявшем среди рощи любимых им белоствольных берез. Истекали последние дни исповеднической жизни старца. Из Москвы приехали близкие духовные дети. Встреча с ними оживила отца Георгия, и он сумел поговорить с каждым в отдельности.