Данте
Шрифт:
Тело императора решили перенести в Пизу. Стояла страшная жара, труп разлагался, везти его дальше было невозможно. Тогда ближайшие рыцари отсекли императору голову, а тело по древнему германскому обычаю предали медленному огню, пока не остались одни обугленные кости. Голову и кости Генриха VII погребли на знаменитом пизанском кладбище Кампо Санто.
В 1921 году, когда отмечался шестисотлетний юбилей со дня смерти Данте, итальянское правительство перенесло гробницу и надгробные памятники Генриха VII, изваянные в XIV веке Дино да Камаино, в Пизанский собор. Усыпальницу украсила новая латинская надпись и стихи Данте из тридцатой песни «Рая»:
Арриго, что, Италию спасая,Придет на помощь в слишком ранний час.Рядом можно
После смерти Генриха VII та часть его армии, которая состояла из северян: немцев, французов, брабантцев, фламандцев, — ушла на родину. Итальянским гибеллинам, которые в большом количестве присоединились к войску императора, идти было некуда. Значительная их часть поступила на службу к веронским делла Скала, к их союзнику кондотьеру Угуччоне делла Фаджуола и другим гибеллинским правителям. Вооруженные силы гибеллинов не только не уменьшились, но, напротив, возросли. В течение последующих лет гибеллинские полководцы наносили неаполитанским отрядам и гвельфской лиге серьезные поражения.
Генриха VII очень долго преследовали военные неудачи, свое войско император терял не в крупных сражениях, а при затяжных осадах небольших городов. Поход был предпринят без подготовки, с недостаточными военными силами и средствами. Генрих не смог выгнать своих противников даже из собора св. Петра. Однако за несколько месяцев до его внезапной кончины его политические и военные дела, несмотря на интриги и недоброжелательство папы, сильно поправились.
Если бы Генрих VII прожил дольше и победил неаполитанского короля, города Тосканы отпали бы от гвельфской лиги и Флоренция осталась изолированной. Возможно, она продержалась бы еще некоторое время, но в конце концов вынуждена была бы покориться. Но и после завоевания Италии Генриху представились бы новые трудности. Даже с помощью самых опытных и умных викариев ему вряд ли удалось сразу прекратить постоянное внутреннее кипение, столь типичное для итальянских городов. Рано или поздно он должен был бы покинуть Италию и вернуться в Германию. Его наместникам было бы не под силу привести итальянские коммуны к подчинению центральной власти. Исторические предпосылки для политического объединения страны еще не созрели.
Было бы совершенно неверно рассматривать Генриха VII как «чужеземного завоевателя», а итальянцев, ему сопротивлявшихся во Флоренции, Брешии, Кремоне, как «патриотов, борющихся с захватчиком». На самом деле такого общеитальянского патриотического чувства в начале XIV века еще не было; что же касается Данте, то объединение Италии мыслилось им лишь как начало большего — в те времена невозможного — объединения стран и народов в едином всемирном государстве, которое поэт называл монархией. Для Данте было совершенно все равно, какой национальности будет император — немец, француз, итальянец. Важно, чтобы император стал владыкой всего мира, чьей столицей непременно станет Рим. При всей своей любви к Италии Данте нигде и никогда не говорил, что итальянский народ выше и лучше остальных народов. Не он ли говорил: «Мы, кому отечество — мир, как рыбам море».
В том совершенном едином государстве, которое замыслил Данте, падали городские стены, исчезали границы и воцарялся вечный мир и взаимное согласие. В Генрихе VII, казалось Данте, воплотился его идеал совершенного правителя. Нежданная смерть императора страшным ударом обрушилась на Данте; вместе с Генрихом умерли надежды великого мечтателя на осуществление при его жизни «мирового государства», а также на возвращение в родную Флоренцию.
Через несколько лет после смерти Данте император священной Римской империи Людвиг Баварский приютил у себя гонимого церковью парижского профессора, по происхождению итальянца, Марсилия из Падуи. О жизни Марсилия нам известно очень немногое. Одно время (вероятно, в 1312—1313 гг.) он был ректором Парижского университета. Ученик Пьетро д'Абано, медика, философа, естествоиспытателя и астролога, известного своей приверженностью к учению Аверроэса, Марсилий отличался разносторонней образованностью. Кроме философии, медицины и теологии, он живо интересовался вопросами государственного права. Книга «Защитник мира», законченная в 1324 году, во время второго пребывания Марсилия в Париже, принесла ему европейскую славу. Марсилий разделял многие религиозные идеи
Еще до приезда в Германию Марсилий связался с итальянскими гибеллинами и жил в Вероне при дворе Кан Гранде дел-ла Скала. Мы видим, что он как бы след в след идет за великим флорентийцем. В 1326 году император решил отправиться в Рим. Нужно сказать, что Людвиг не подтвердил своего избрания в императоры у папы, как это обычно делали новоизбранные. Он решил, что римским государем коронует его не папа, а народ Рима. Таким образом, он хотел осуществить воспринятые им от Марсилия идеи, которые тот выработал под влиянием Чино да Пистойя, Данте и французских юристов начала XIV века. Нельзя в этой связи не вспомнить и об Арналь-де Врешианском, который веком раньше предлагал императору Конраду III принять корону от римского сената.
В Тренте император изложил свою политику собранию представителей городов и нобилей Италии; затем он довольно мирно направился в Милан, где публично проповедовал свои идеи. Не занимаясь, как Генрих VII, покорением непокорных городов, Людвиг направился в Рим вместе с Марсилием Падуанским, который стал его викарием по церковным делам. 17 января император короновался. Корону он принял не из рук папы, а от народного синдика, старого гибеллина, патриция Шьярра Колонна, бывшего спутника Генриха VII.
18 апреля император в собрании своих придворных и прелатов лишил папского звания «священника Жана де Кагора, который называет себя Иоанном XXII». 12 мая Людвиг провозгласил новым папой под именем Николая V одного из братьев-миноритов, Петра де Корбарра. Марсилий имел то высокое удовлетворение, до которого не дожил Данте: он увидел, как осуществляются его идеи или, вернее, те идеи, которые он и Жан де Жанден развили в книге «Защитник мира». Но римское празднество длилось лишь до конца лета. 13 августа император и его последователи были изгнаны из Рима гвельфами и их союзниками неаполитанцами.
Марсилий как бы исчезает со сцены истории; не известно даже точно, когда он умер, по-видимому около 1343 года. В 1341 году Марсилий по просьбе Людвига Баварского написал небольшой трактат. После римского похода он жил уединенно при дворе. Император по-прежнему оказывал ему свое покровительство и не соглашался выдать его папе, несмотря на упорные (начиная с 1327 года) и многократные требования Иоанна XXII. Папа писал Людвигу: «Я слышал, что в твоем страстном стремлении умножить твои злодеяния ты осмелился принять у себя двух людей, сынов погибели, подобных плодам от проклятого древа, — Марсилия Падуанского и Жана де Жандена. Пребывая в течение многих лет в Париже, они отвращали лицо свое от истины, посвящая свои занятия призракам. Разве ты не дозволил им публично защищать в твоем присутствии еретические тезисы известной книги, которую они написали в своем дерзком самомнении?»
Марсилий Падуанский был гораздо более резок и решителен, чем Данте. Он советовал императору порвать с папским престолом и подчинить себе священников и епископов. Эти идеи будут осуществлены в XVI веке лютеранскими князьями Германии. Данте говорил только о разделении церкви и государства, не покушаясь на престол святого Петра по соображениям политическим, так как Генрих VII опирался поначалу на папу Климента V. После смерти Генриха VII Данте заклеймил навеки своими терцинами продажных и коварных первосвященников, предававших тех, кто им доверился.