Дао Кенгуру

Розов Александр Александрович

– Пакистанцы? – изумилась она, – Вы хотите сказать: миротворческий батальон?

– Да. Вижу, вы мне не верите. Но, это объективно. Сейчас мы проедем через канадский блок-пост на дамбу. Проехав дамбу, мы попадем на берег моту Мотуко через бывший пакистанский блок-пост, и вы сразу же увидите, кто обстреливал канадцев. Там первая пакистанская минометная батарея. А потом я вам покажу вторую и третью.

– Бокасса, а что с пакистанцами?

– Это вы тоже увидите, – пообещал Бокасса, а потом мотороллер, миновав обугленные обломки шлагбаума, выехал на дамбу.

Здесь

нервы спецагента Смит подверглись внезапному испытанию на прочность. Хотя, сначала был тест на догадливость: «в каких случаях бетонная дамба приобретает буро-красный цвет?». Первой мыслью Джоан было: «Кажется, кто-то не пожалел охры, быть может, это как-то защищает бетон от эрозии». Но, уже через полминуты, она обратила внимание на аномальное количество мух и крабов, суетящихся вокруг мелкого мусора. «Кажется, кто-то устроил тут свалку тряпья и пищевых отходов», – подумала Джоан. И только увидев на краю дамбы крупный фрагмент человеческой ноги в рваном башмаке, спецагент сообразила, что здесь лежит, и почему у дамбы такой цвет. Она видела нечто подобное после того, как в Сомали танки генерала Амари вошли в Харгейсу. Танкисты генерала были психопаты и наркоманы, им нравилось проезжать траками по людям.

Когда они проехали «окрашенный» участок дамбы, Бокасса пояснил:

– Это не то, что вы подумали. Просто убрали бульдозерами последствия авиа-налета.

– Проще некуда, – хмуро отозвалась Джоан Смит.

– Да, – согласился он, – а вот впереди пакистанский блок-пост. Я остановлюсь, чтобы вы сделали фото. Обратите внимание: хорошо видно, куда были нацелены минометы. Вот, кстати, пустые контейнеры от мин. Можно посчитать, сколько было выстрелов.

– Я вижу, – отозвалась она, работая с фотокамерой, – все, можно ехать дальше.

Они проехали через остатки блок-поста, изрешеченного пулями, и тут же оказались на огромном пепелище – бывших трущобах. Такую картину спецагент Смит тоже видела раньше – когда работала в Южном Ливане. Это ни с чем не спутаешь.

– Кто бомбил белым фосфором? – спросила она.

– Береговая охрана Лантона, – ответил ей флит-лейтенант, и добавил, – по официальной просьбе командующего миротворческими силами. Такова была обязанность мэра. Есть соглашение о содействии командованию сил ООН в Океании, вы знаете.

– Не могло быть такой официальной просьбы! – решительно возразила Джоан Смит.

– Опять вы мне не верите, – констатировал он, извлек из кармана жилетки прозрачный конверт с отпечатанным бланком внутри и протянул ей, – вот официальный запрос на огневую поддержку, подписанный майором Ричардом Уоткином.

– А я могу поговорить с этим майором? – спросила она.

– Aita pe-a, – ответил Бокасса, – майор Уоткин в городе, мы туда поедем, как только вы скажете, что осмотрели на поле все, что хотели.

Джоан Смит ненадолго задумалась, и решительно выключила диктофон.

– Вот что, мистер Бокасса. Давайте спокойно посидим где-нибудь без посторонних, и обсудим ситуацию. Без протокола.

– Давайте, – согласился он, и через минуту вывел мотороллер к пляжу (тому самому, на котором несколько часов назад была спонтанная гулянка в честь победы).

– Вот с чего я хотела бы начать… – произнесла спецагент Смит, вылезая из коляски и потягиваясь, – …Я хотела бы начать с вашей базовой версии событий.

– С нашей базовой версии событий? – переспросил флит-лейтенант Бокасса, доставая из кармана сигару и зажигалку.

– Да. Я уверена: такая версия есть и, раз вас поставили курировать меня, вы ее знаете.

– Логично, – согласился он, щелкнул зажигалкой и прикурил, – начнем с заложников.

– С заложников? Это что еще?!

– Ну… – произнес Бокасса. флегматично отправляя красивое колечко синеватого дыма в сторону солнца, низко висящего над горизонтом, – …Начнем с того, что среди добрых, трудолюбивых кашмирских мигрантов затесалось несколько деструктивных фигур под руководством шейха Измаил-Бакра...

– Этот шейх сейчас мертв? – перебила спецагент CIA.

Бокасса утвердительно кивнул.

– Разумеется, шейх и все его люди, погибли с криком: «Аллах акбар! Смерть Америке, включая Канаду!». От них остались лишь несколько заряженных, но не примененных, поясов шахидов. Я вам потом передам, если хотите, они на базе береговой охраны.

– Это то, что надо, – сказала она, – я поняла, чем закончил шейх. А с чего он начал?

– Шейх Измаил-Бакр начал с того, что взял в заложники детей. Его мюриды отняли у простых семей мигрантов малолетних детей в возрасте от года до пяти, примерно. На следующем шаге, шейх, применяя угрозы, заставил простых мигрантов участвовать в экстремистских и антиамериканских акциях. А майор, командующий пакистанскими миротворцами, Абдул-Салам Мустафа, встал на сторону шейха. Это объясняется его контактами с тегеранским аятоллой Кази-Феззалом.

– Контакты доказуемые? – снова перебила Джоан Смит.

– Отчасти, да. У нас есть копии переписки Мустафы и Кази-Феззала по факсу.

– Копии настоящие, или?..

– Ну, док Смит… – укоризненно произнес флит-лейтенант.

– Да, извините, мистер Бокасса, я спросила ерунду. А в каком состоянии сейчас этот пакистанский майор Абдул-Салам Мустафа?

– Он расстрелян по приговору канадского военно-полевого суда и похоронен в море.

– Что?! Вот уж точно не верю!

– А зря, – ответил Бокасса, и вытащил из кармана еще один прозрачный конверт.

Ознакомившись с протоколом военно-полевого суда, составленным тремя канадскими офицерами, Джоан впала в некоторое уныние. Бокасса дал ей возможность погрустить немного, а потом авторитетно сообщил:

– Все не так плохо, док Смит. Канадские миротворцы освободили 14 заложников.

– Серьезно? – спросила она.

– Абсолютно серьезно. У нас 14 маленьких кашмирских детей. Медицинский персонал Лантона следит за их здоровьем. К счастью, они практически не пострадали.

– Да, это плюс. А что с родителями этих детей?