Дао настоящего менеджера
Шрифт:
— Никому не говорил. Да и зачем? Да и кому???
— Ну, значит, точно прослушек понаставили, — решил шеф, — не зря я специалистов с ФАПСИ вызвал. А это чмо Баев заявляет мне ещё…
— Кто!??? — подскочил я на стуле, — Баев!!? И здесь он?!!!
Красников замолчал и подозрительно уставился на меня.
— А ты его, откуда знаешь? — наконец спросил он, — расскажи-ка.
Я и рассказал. Правда не стал упоминать про кокаин в истории с москвичами и про раздвоение упыря на нашей автопарковке. А так, про все подозрительные манёвры нашего общего, как выяснилось, супостата, я Алексеичу поведал, заодно припомнив и его знакомство с Сашей. Когда мой компаньон услышал фамилию Саши Гоцмана, он почему-то
— Так значит, всё-таки Гоцман, — мрачно подвёл итог он после длительного молчания, — а не прослушки эти херовы.
— Я ему ничего лишнего не болтал, — тут же открестился я, — но тогда кто?
Красников в ответ на мой вопрос только снова выругался и сломал напополам ручку, лежавшую на столе.
— Ну, Гоцман, — прошипел он, — ну Сашенька…
Он схватился за мобильник и начал набирать номер, промахиваясь в бешенстве по кнопкам.
— Бесполезно, — сказал я, сообразив, кого он пытается набрать, — он его отключил. И кстати сам уже три дня отсутствует. Мол, болеет.
— Предатель! Казачок засланный!! Павлик Морозов!!
Я в это время пытался свести воедино разрозненные факты, которые мне стали известны. Но сходились они как-то странно.
— Так это ты Гоцману рассказал что ли про Гонконг? — спросил я, скривившись от умственного напряжения, — а зачем?
Красников перестал материться и на несколько секунд замолчал.
— Зачем надо было ему рассказывать? — напирал я.
— Да, затем! — вдруг взорвался мой компаньон, — затем, что ты то в Китае пропадаешь, то по девкам бегаешь, то, теперь в Питер собрался! А кто работать будет? На кого мне положиться, если ты хер знает, где на яхте крейсируешь! А Гоцман, этот грёбанный, пашет с утра до вечера и всегда на месте!
— Пашет, говоришь, — ехидно спросил я, обидевшись на все эти несправедливые обвинения (даже яхту приплёл несуществующую, удод), — может и пашет, да только уже не здесь.
— Удавлю сучонка, когда найду, — Краасников бессильно погрозил воздуху и, откинувшись в своём кресле, взялся за сердце.
— Зашибись! — тем временем начал распаляться уже я, — готовил, значит на моё место Гоцмана втихаря, а с меня деньги требуешь на новую линию?! А может ты уже и старые на него переписал?!
— Что ты ко мне цепляешься? — огрызнулся мой старший компаньон, не отрывая руки от груди, — я не о себе лично думаю. И не о тебе. Я о предприятии думаю, где двести человек работают, и которое я десять лет строил и не отдыхал ни одной секунды. А чтобы оно работало и дальше, надо иногда разные решения принимать, которые не всем могут понравиться. Не переживай, из твоего бизнеса тебя никто не вычёркивал. А на поставки для «Астеха», извини, сейчас более надёжные люди требуются. Не с таким самомнением как у тебя.
— Ну, молодец, что…, - язвительно сказал я, — нашёл надёжных людей, поздравляю.
— Не плющь меня! — вдруг заорал шеф и треснул по столу кулаком, — а то сейчас…
«Если он сейчас ещё и губы оближет», — подумал я, вспомнив Гусарову, — «надо будет дёргать из комнаты, не дожидаясь развязки».
К счастью, шеф губы облизывать не стал, но поругались мы с ним знатно. Забыли и про Гоцмана и про Баева со всеми остальными рейдерами. А я, как выяснилось, тоже орать и по столу стучать научился недурно, поэтому Красников переорать в этот раз меня не смог. Но расстались мы в итоге очень холодно, а я ещё у себя в кабинете очень долго вёл с ним мысленный спор и сдавал его за неподобающее поведение киллерам, ментам, налоговой и рейдерам.
От всего этого безобразия меня отвлекла эсэмэска следующего содержания: «привет студент-недоучка, не забудь сегодня в девять в пивнуху».
«Ну вот», — подумал я, — «и эта гнида малорослая ещё хотела, чтобы я его с Ванюхой Строговым знакомил. Меня, значит, подсиживал, а министра ему подавай. А хер тебе, уважаемый Николай Алексеевич, а не министр по экономическому развитию».
В этот момент я вспомнил, что сегодня вечером у Валерия Александровича очередное, занятие, а именно по пятницам на него приходит Оля, девица с которой я уже в который раз всё собирался познакомиться поближе. Я удручённо посмотрел на часы: время встречи с Ваней Строговым безжалостно накладывалось на Валерины занятия.
Ещё секунду я колебался, потом вздохнул и написал Ивану ответное сообщение. Оля конечно прекрасна, но…, но приглашению министра, даже если он был соседом по комнате в общежитии десять лет назад, не отказывают.
Глава 13
И снова было утро, когда я открыл глаза. Но теперь это было совсем другое утро. Во-первых, открыв глаза, я ничего не увидел. Во-вторых, на мне снова лежала тяжесть, но это была не зовущая к приятностям тяжесть, к примеру, Лады Гусаровой. Нет, сейчас это было нечто очень похожее на гранитную могильную плиту, на дававшую мне возможности даже шевельнуть пальцем. «Замуровали, демоны», — безнадёжно подумал и всё-таки попробовал приподнять голову, чтобы хотя бы немного оценить своё местоположение в универсуме, но тут же понял, что делать этого не следовало; кто-то очень плохой сразу же надел мне на голову металлический колокол и начал старательно бить по его стенкам. Чтобы спасти свою жизнь я пошевелился изо всех сил и внезапно прозрел. Тьма спала с моих глаз (это оказалось сложенное несколько раз мокрое полотенце) и я увидел, что нахожусь не под землёй на кладбище, а всего лишь в собственной квартире и на своём диване. Оставалось разъяснить подробности насчёт могильной плиты; я осторожно скосил глаза, стараясь не двигать головой (это чтобы меня снова не били об стенки колокола) и убедился, что это не плита, а всего лишь одеяло.
— Проснулся, бухарик? — услышал я голос.
Наличие живых людей рядом здорово меня обрадовало, поскольку постепенно до меня начало доходить, что я пребываю в необычно глубоких похмельных обстоятельствах. Части моего организма, один за другим понесли доклады заработавшему мозгу о своём состоянии. И эти доклады были неутешительными: меня тошнило, толкало и болело со всех возможных сторон. Так что людская помощь была бы в этот момент весьма кстати.
— Воды, — прохрипел я и протянул руку в направлении голоса, — как можно больше воды!
Что-то забулькало, зашипело, и перед моими глазами вдруг оказался стакан полный пузырящейся, будто газированной воды.
— Да, не растворилась же таблетка! — упрекнул меня голос, но было уже поздно.
— Ещё воды! More water! — на всякий случай продублировал я на английском.
После второго стакана я начал понемногу шевелить конечностями. После третьего стал понемногу соображать. В окна глядел хмурый зимний рассвет, а воду подавал мне братец Миха, рационально используя преимущества нашей квартиры-студии. Он сидел с книжкой за обеденным столом, и даже не вставая, без труда передавал мне на диван, стоявший к нему спинкой, воду стакан за стаканом. Михе было удобно, полный воды чайник стоял рядом с ним на столе.
Наконец, я с усилием, но принял сидячее положение. Голова трещала по-прежнему. К тому попутно выяснилось, что спал я одетым и теперь имел чудовищно измятый вид. Соин-младший посмотрел на меня с осуждением.
— Я даже, когда учился на первом курсе, так не напивался, — сообщил он мне, — это, вообще что-то, выходящее за рамки реальности.
В ответ я только икнул.
— Видел бы ты себя сейчас в зеркале, — продолжились нравоучения, — просто полная потеря человеческого облика. А если тебя твои сотрудники увидят?