Дао - путь без пути. Том 2. Беседы по книге Ли-цзы
Шрифт:
Каждое утро и каждый вечер я пробегал от пяти до восьми миль. Люди думали, что я сошел с ума. Почему я бегал так много? Шестнадцать миль в день! Просто чтобы почувствовать себя, почувствовать, что я еще есть, не терять контакта с собой, чтобы дождаться, когда мои глаза настроятся на то новое, что случилось.
И я должен был держать себя ближе к себе. Я не разговаривал ни с кем, потому что все стало таким несовместимым, что даже сформулировать одно предложение было трудно. Посреди предложения я забывал, что говорю; посреди пути я забывал, куда иду. Тогда я должен был возвращаться назад. Я читал книгу — прочитывал пятьдесят страниц — и внезапно вспоминал: «Что я читаю? Я ничего не помню». Такова была моя ситуация.
Дверь
— Доктор! — закричал он. — Вы должны помочь мне. Я уверен, что потерял свой ум. Я не могу ничего вспомнить — ни того, что было год назад, ни даже того, что случилось вчера. Я, должно быть, сошел с ума!
— Хм-м-м-м, — протянул психиатр. — А когда вы впервые осознали эту проблему?
— Какую проблему? — озадаченно спросил человек.
Это была моя ситуация! Даже составить полное предложение было трудно. Я вынужден был держать себя взаперти в своей комнате. Я взял за правило не говорить, не произносить ничего, потому что сказать что-нибудь означало сказать, что я сумасшедший.
Так было год. Я просто лежал на полу, и смотрел в потолок, и считал от единицы до ста и обратно, от ста до единицы. Просто остаться способным считать, уже было что-то. Я забывал снова и снова. Снова поймать фокус, обрести перспективу заняло у меня один год.
Это случилось. Это было чудо. Но это было трудно. Не было никого, чтобы поддержать меня, не было никого, чтобы сказать мне, куда я иду и что случилось. На самом деле все были против меня — мои преподаватели, мои друзья, мои доброжелатели. Все были против. Но они не могли ничего поделать, они могли только осуждать, они могли только спрашивать, что я делаю.
Я ничего не делал! Это было вне меня; это случилось. Я сделал что-то, не зная того, я постучался в дверь, и дверь открылась. Я медитировал многие годы, просто сидел тихо, ничего не делая, и мало-помалу я начал входить в то пространство, в то пространство сердца, где вы пребываете и не делаете ничего, где вы просто присутствие, наблюдатель.
Вы даже не наблюдатель, потому что вы не наблюдаете — вы просто само присутствие. Слова не адекватны, поскольку, какое бы слово ни использовать, кажется, что это сделано. Нет, я не делал этого. Я просто лежал, сидел, гулял — глубоко внутри не было делателя. Я потерял все амбиции; не было желания быть кем-нибудь, не было желания достичь чего-либо — ни даже Бога, ни даже нирваны. Болезнь буддовости полностью исчезла. Я был просто отброшен к самому себе.
Это была пустота, а пустота сводит с ума. Но пустота — единственная дверь к Богу. Это означает, что достигнет только тот, кто готов сойти с ума, никто другой.
Но если у вас есть Учитель, все просто. Он может держать вас за руку, когда вы теряете все дорожки в своем существе. Он может стать вашей поддержкой. Если вы любите вашего Учителя, эта любовь станет последним звеном связи. Все связи исчезнут, но эта останется. Она исчезнет только тогда, когда вы достигли своей собственной перспективы, своей собственной ясности. Это как пуповина. Ребенок живет в утробе матери девять месяцев, и если вы оборвете пуповину, он умрет. Он живет за счет её. Это единственная связь.
Точно так же, если вы любите Учителя, между вами и Учителем возникает тонкий серебряный шнур — явление, совсем не видимое для других, но хорошо заметное ученику. Он может почти коснуться его. Вы становитесь соединенным с вашим Учителем от вашего пупка. Учитель — ваша мать, Учитель — ваша утроба. И эта пуповина, этот невидимый серебряный шнур питает вас, пока вы не будете готовы, пока беременность не созреет, пока вы не будете готовы возродиться и не станете дышать сами.
Учитель — это настоятельная необходимость. Если вы сможете найти его, вы счастливы. Тогда он будет все интерпретировать для вас, и
Вот на таком фоне вслушайтесь в эту историю.
Лань-шу сказал врачу Вэн-чи: «Ваше искусство столь утонченно. У меня болезнь. Можете ли вы её вылечить?»
Этот человек, должно быть, похож на меня, несчастный. Он, должно быть, работал без Учителя. Теперь он думает, что у него болезнь. Это естественно, так это проявляется — выглядит как болезнь. Все старое ушло; ваша старая разумность больше не действует, ваша старая память больше не действует, вашей старой индивидуальности больше нет. Вы не можете сказать: «Кто я?» Ваше имя, ваш адрес, все стало несущественно. Вы не принадлежите никому, вы не принадлежите никакому месту. Впервые вы посторонний в этом мире, вы незнакомец. Ни с чем не связанный, оторванный от корней, вы как дерево, вырванное с корнем и начавшее умирать.
Так случается, что, когда вы впервые входите во внутреннюю пустоту, в состояние не-ума, вас вырывают с корнем из земли. Перед тем как вы начнете расти корнями в небо, будет промежуток времени, интервал, в котором будет много страдания, если рядом не будет никого, кто предупредил бы вас о предстоящем благословении. Если рядом не будет никого, чтобы дать вам надежду, тогда потемки души станут вашей могилой.
Лань-шу сказал врачу Вэн-чи: «Ваше искусство столь утонченно. У меня болезнь, можете ли вы её вылечить?»
«Вам нужно только потребовать. Расскажите мне симптомы вашей болезни».
«Я не считаю, что это честь, когда вся округа восхваляет меня, и это не бесчестье, когда вся страна поносит меня; у меня нет радости, когда я выигрываю, и нет беспокойства, когда проигрываю; я одинаково смотрю на жизнь и на смерть, богатство и бедность, другого человека и свинью, себя и другого человека; я живу в своем собственном доме, как постоялец в гостинице, и смотрю на своих соседей, как если бы это было в чужой варварской стране».
Определенно, этот человек должен был находиться в ужасной тревоге, в великом беспокойстве. Он больше не мог поддерживать связи с людьми. Он потерял язык для связи.
Что же происходит?
Первое, он говорит: «Я не считаю, что это честь, когда вся округа восхваляет меня, и это не бесчестье, когда вся страна поносит меня». Он теряет свое эго. Это эго чувствует хорошо, когда кто-то восхваляет вас, и плохо, когда кто-то поносит, оскорбляет вас. Вы живете через него, вы судите о своей жизни через него, это ваш способ связываться с людьми. Вы говорите, что любите кого-то, потому что тот подкрепляет ваше эго. Вы говорите, что ненавидите кого-то, потому что тот доставляет вам неудовольствие, поносит вас, его присутствие является унизительным. То, как он говорит, то, что он говорит, задевают ваше эго. Не питают вас, морят вас голодом. Вы ненавидите этого человека. Иногда так случается, что вы даже не знали этого человека, вы встречаетесь с ним впервые, — но мгновенно вы чувствуете, что ненавидите его, потому что его вибрация каким-то образом идет против вашего эго. То, как он ходит, то, как он смотрит на вас, то, как он разговаривает, — он пытается захватить первенство. Может быть, это вне сознания, но вы чувствуете, что он пытается доказать свое превосходство над вами. Как-то он заставляет вас чувствовать себя подчиненным. Вы ненавидите его. Вы любите всякого, кто дает вам почувствовать ваше превосходство, он нравится вам; вы говорите, что он прекрасен.