Дар Демона
Шрифт:
Должно быть, именно так действует оружие из селина: не только разрушает щиты и ранит тело, но и одновременно повреждает эррэ.
– Неприятная задержка, - второй между тем отодвинулся и продолжил тоном наставника, опрашивающего урок.
– Каков общий вывод из нашей ситуации, Марвил?
– Не полагаться только на селин, охотясь на мага, - ответил первый голос.
– Если дело дойдет до прямого противостояния, приберечь главные силы и постараться нанести смертельный удар, находясь на безопасном расстоянии, желательно из засады.
– Все верно, Марвил, - благожелательно
– Но без чего охота обречена на неудачу? О чем следует позаботиться в первую очередь?
– Выяснить слабости в защите мага, мастер, - моментально ответил южанин.
– Выманить его из норы и ослабить, насколько возможно, прежде чем допустить открытое столкновение... Вы мудро придержали сведения, мастер, которые получили от полукровки, пока не наступило идеальное время.
От полукровки... Неужели Мэа-таэль? Арон полагал, что связываться с эльфами Мэль не стал бы, но тот вполне мог взять в союзники людей, а уже те - договориться с остроухими.
– Именно так, - отозвался второй тоном человека, давно привыкшего к лести.
– Солнцеликая Гита не дает благословения глупцам, рвущимся в открытый бой во имя мести или других наивных сантиментов. Не забывай этого, Марвил, и меньше слушай разговоры младших жрецов. Мало кто из них с такими взглядами доживет до второго посвящения.
Значит, верховный жрец Гиты. Арон мысленно поморщился. Неудивительно - после Радоги-то.
– Да, мастер, - согласился первый, и, поколебавшись, добавил.
– Когда мы закончим с Тонгилом, можно мне забрать его меч?
– Понравилась игрушка?
– усмехнулся жрец.
– Нет, Марвил, я слишком много вложил в тебя сил, чтобы позволить растратить жизнь на простое мародерство.
– Мастер, - удивился Марвил.
– Разве после смерти мага чары на мече не должны исчезнуть?
– Эх, Марвил, Марвил, как все же недостает тебе знаний по теории магии. Чары исчезнут, а как насчет предсмертного проклятия? Да еще от Темного? Тебя, Эсти, это тоже касается. Если принесешь в Долину вместе с сумкой Тонгила, которую ты так незаметно спрятал, серый туман или, того хуже, оборотную тварь, Князь обидится. На меня.
– Я... Светлейший, я...
– эльф замолчал и потом жалобно продолжил.
– Я не знал.
– Положи, где взял, - подчеркнуто доброжелательным тоном велел жрец. Послышался шорох одежды и звяканье металла, смягченное тканью, потом виноватый голос эльфа:
– Вот. Больше ничего нет, Светлейший. Простите.
Предсмертное проклятие. Мысль несла определенную притягательность. Если смерти не избежать, но есть возможность дотянуться до убийц уже из могилы, Арон не отказался бы ее использовать.
Страха при мысли о собственной гибели не возникло. Столько раз он готовился к встрече с Серой Госпожой, и каждый раз она откладывала свидание. Мысль о смерти воспринималась с отстраненным спокойствием и даже любопытством. Куда он попадет? Во владения Многоликого, кажется, выбравшего Темного мага Тонгила своим любимцем? Или Бог, признав самозванца, отправит Арона в Серый Мир?
Северянин попытался вспомнить все, слышанное об умирающих магах. Будь он Светлым, мог бы попытаться благословить сына. Но у Темных, насколько человек знал, срабатывали только проклятия...
Стоило подумать об Альмаре, и спокойствие разбилось. Умереть и оставить ребенка на произвол судьбы? Возможно, сам Мэль не тронет его сына, но как поступят сообщники полуэльфа? После смерти Тонгила заложник его крови им не будет нужен. Убьют? Скорее всего, убьют. Арон давно не верил в доброту людей.
Значит, он должен выжить. Любым способом. Любой ценой. Выжить. Вот только как?
– Мастер, разрешите спросить?
– между тем перевел тему разговора первый.
– Теперь, когда мы знаем, где Тонгил держит Существо, что вы планируете делать?
– Вернуть, - уверенно ответил второй.
– А потом использовать, как мы изначально планировали.
Использовать... Арон мысленно усмехнулся, представив, как висит изломанной куклой тело Светлейшего в мощных челюстях Существа. Приятная мысль. И... пожалуй, он мог сделать еще кое-что, полезное для "мести из могилы" и доброе для одного конкретного человека, о котором практически забыл. Он мог освободить Ниссу.
Ошейники на рабах в империи Таррун не были просто знаком статуса, как в других государствах. Ошейник - тонкая металлическая пластина - запечатывался магией, сплетением Темной и Светлой Силы, и именно он гарантировал, что никто не сможет продавать рабов в обход императорских законов и налогов. Гарантировал, что раб никогда не сбежит от хозяина. И только хозяин мог снять ошейник, решив даровать вольную и одновременно с тем - гражданство империи.
Раб без магического ошейника рабом не являлся по определению. И только пять торговых домов в стране имели право такие ошейники одевать. Оттого и стоили рабы целое состояние.
Простой человек мог снять ошейник со своего раба только в Храме одного из богов Великой Триады, во время специального ритуала. Для мага таких ограничений не существовало. Если, конечно, тех крох Силы, которые, едва успев собраться, тут же выливались из эррэ Тонгила, для этого хватит.
Хватило. Но то ли это небольшое усилие ослабило его, то ли жрец, как раз получивший неведомого "звереныша", что-то сделал - в любом случае пришла вторая волна темноты, поглотив в этот раз все звуки, и больше Арон ничего не помнил.
*****
Кровь, несмотря на многочисленные разрезы, так и не пошла, но, в конце концов, это оказалось не важно. Светлейший Нестор умел обходить самые хитроумные защиты, поставленные Темными магами, обрывая нити. Тонгил оказался третьим на памяти жреца, кто вот так плотно вплел Дар в плоть, в кровь, даже в кости.
Традиция предписывает отрубать магам конечности, чтобы ускорить истечение Силы, а потом сжигать, но с Тонгилом пришлось обойтись надрезами. Кости не поддались ни селину, ни, естественно, обычной стали. Жаль, никто из убитых Темных так и не поделился с Нестором рецептом сплетения Дара и физического тела. Жрец отнюдь не планировал повторять их путь, его интересовал скорее теоретический аспект, для труда, который Нестор уже несколько лет писал для библиотеки ордена.