Дар Дерзкий
Шрифт:
«Близко, да не укусишь!» – вдруг пришло на ум Дару, но он тут же постарался откреститься от крамольной мысли.
– «Ксенология» – греческое слово, – подал голос Донателли. – Значит «чужой». И хотя при греках астронавтов не было, мы используем это обозначение…
– «Ксенология» – это наука познавать чужих, – поправил Бторога. – Наука убеждать гибкостью аргументов!
– Ну, я бы выразился несколько иначе, – Корнвэлл все не садился, прохаживаясь за спинами своих гостей. Он задумчиво поставил на стол полупустой бокал,
– Какой еще системы? – напрягся Бторога.
– Своей, конечно. Мы не можем быть отстранены от мира, чьими посланниками являемся. Устойчивость! Системы! – он нацелил указательный палец в потолок. – Задача ксенолога – при встрече с Иными выяснить, насколько их Система угрожает целостности нашей Системы. Это главное. Ну а дальше варианты – если их Система угрожает, то как сделать ситуацию управляемой, чтобы угрозу нивелировать, перевести в другое русло, изменить в конечном счете Чужую Систему, чуточку, превратив в неугрожающую. Этим, прежде всего занимаются ксенологи.
– Похоже на идеологов! – недовольно протянул Донателли.
Корн тихо рассмеялся: – Ты можешь сказать так. Можно сравнить, что в прошлом Земли были культуры, или, как мы говорим – системы – которые взаимоисключали друг друга. И все же они находили общее, без окончательного уничтожения одной из них. Собственно всегда был сначала конфликт, и после разговор.
– Всегда конфликт? – заволновался Бторога.
– Не обязательно военный, – успокоил его Корнвэлл. – Конфликты цивилизаций не всегда проявляются в крайней форме. Так и у нас сейчас – задача найти общее, что приведет в к взаимодействию без уничтожения одного из нас.
– Как-то… не обнадеживающе, – заметил Донателли.
– Что вы подготовили для реццов? – грохнул напрямик Бторога.
– Давайте не напрягать друг друга, – голос англика стал чуть натянутым. – Некоторые вещи я не могу обсуждать.
– Вовсе нет, – голос Бтороги повеял холодком. – Мы здесь, чтобы взять у них оружие против «скрытых»! Для того мы прилетели сюда! Итак уже с Альфы на Бету Лиого дороги почти не стало…
– Ну да… Конечно. – голос Корнвэлла тоже попрохладнел. Черты его мягкого лица будто затвердели. Он обернулся к видеоси, включив ее. Всем стало понятно, что он не обязан тут ни перед кем отчитываться.
«Объемник» сразу возник в воздухе, с пустующей стороны стола. В дымчатом пространстве висела Цу-Рецц, желтая планета миллионнолетней культуры. Шампанское уже мягчило умы людей, делая странное еще более загадочным. В молчании они присматривались к планете реццов, оценивая каждый по своему завтрашнюю высадку двух ксенологов и Дара. Корнвэлл дал приближение, наводкой на Великую Скалу, что рядом со столицей. Сверху Скала была как складка, морщинка на песках.
– Ты вот что, – пробасил Бторога наконец. – Постарайся сделать так. Чтобы это они к нам приспосабливались…
– Все же миллион лет… – голос Донателли был зачарованным. – Представляешь, скоро рас и систем (он тоном выделил это слово) они могли повидать… И потом, чем старше Система, тем больше она накапливает культуры. А культура это не только живопись там или танцы на льду. Культура – это гибкость и если хочешь – хитрость.
– Не хочу, – засмеялся Дар. – Хитростей совсем не хочу…
– Их ксенология может оказаться похитрее вашей – удрученно бухнул Бторога, – И кто кого под себя подчубарит – большой вопрос…
Он смерил взглядом Корнвэлла с головы до ног. Словно на вес определял его ксенологические способности. Чувствовалась его неуверенность. Видимо, надо было брать кого-то повнушительнее. И физически более развитого.
«Ну вот», – подумал Дар, – «сейчас он ему для проверки предложит поединок…»
Бторога перевел взгляд на Дара, словно оценивая его как дополнительную поддержку завтрашней миссии.
Дар вдруг отчетливо понял, почему так остро хотелось Бтороге этих поединков на острой стали в спорт-секции. Бторога был гонцом своего мира. Он просто искал опоры. Искал уверенности, которой в Корнвэлле и тем более в сицианине Маноле увидеть, конечно, не мог…
– А я знаю, – вдруг громко сказал Донателли, сбивая неудобную тему, – что за имя у нашего великого браттара!
– То есть? – удивился Дар, чувствуя направившиеся на него взгляды.
– Это короткое прозвище от полного имени персидского царя, верно? Он был о-очень богат и силен, и даже воевал с теми греками, что придумали ксенологию. – Донателли тонко рассмеялся. – Царя звали Дариус, или Дарий. Верно?
– Разве? – удивился Корнвэлл. – А я всегда думал что это от совсем другого…
– Другого чего? – спросил Донателли.
– На англике его имя читается как Дэйр. Дэйр – значит «дерзкий», например «How dare you are» – значит «как вы смеете!?»
– Да? – заметно огорчился Донателли, – ты уверен, что так?
– А ты уже хотел слегка одолжить у нашего корабельного Дариуса? – рассмеялся Корнвэлл. – Не так ли?!
– Забавно, конечно, – усмехнулся Дар. – Однако оба попали впросак.
– Что такое?!
– Это почему?
– Мое имя от русского «дар» – что значит «подарок», «награда».
– Хм, – протянул Корн. – Вообще-то у меня была такая мысль… Но странно… особенно для браттара.
– Интересно, – вступил в лингвистический диспут Бторога. – Никогда бы не подумал, что браттара могут так звать. «Подарок» – это скорее имя для женщины!
Корн задумчиво почесал бровь. После глянул на Дара и нахмурился.
Тот был, однако, невозмутим:
– У нас «даром» называют какую-то особую способность. Редкий талант.
– У тебя есть и такой? – делано изумился Донателли и тут же похлопал его по плечу – шучу, шучу…