Дар или проклятье
Шрифт:
Я не так много знаю о Сестрах. Ребенком Мама училась в монастырской школе, но рассказывала об этом редко. В шестнадцать лет она окончила школу, встретила Отца и через месяц вышла за него замуж. Они так быстро поженились! Раньше я всегда считала, что это очень романтично, но сейчас, зная, как мало Мама доверяла Отцу в по-настоящему важных вещах, я думаю, что ей просто хотелось побыстрее оставить монастырь.
Я направляюсь в свою спальню, чтобы наконец взяться за Мамин дневник, но тут на лестнице передо мной возникает
— Ну что? — раздраженно спрашиваю я.
— И что ты думаешь? — громким шепотом спрашивает она, прикрывая дверь.
Я плюхаюсь на небрежно накрытую покрывалом кровать. Скоро должна прийти Лили; Маура никогда не застилает нормально свою постель.
— О чем?
Она устраивается на подоконнике.
— О Елене, дурочка.
— Ну, — по возбужденному голосу сестры я понимаю, что гувернантка пришлась ей по нраву, — пока рано говорить. Я бы пока что не стала доверять ей никаких секретов.
— Значит, нельзя было давать ей читать мой дневник? — Маура тревожно распахивает глаза.
У меня подкашиваются ноги. Я понимаю, что это шутка, только когда сестра хихикает.
— Ты же не ведешь дневник, — вздыхаю я.
— Не веду, — соглашается она. — Господи, ты нервная, как дикая кошка. Сядь уже.
Я сажусь и начинаю крутить в руках одну из ее подушек. На ней неровными розовыми буквами в окружении цветов и сердечек вышито слово «Семья». У меня есть такая же голубая.
— Не люблю, когда в доме посторонние.
— По тебе заметно. Она вроде бы неплохая, правда же? Совсем не такая, как мне представлялось. Нет, я помнила, что она хорошенькая, но ее платья! Я помогала ей распаковывать вещи, и они все не хуже того, в котором она приехала. Все из парчи высшего качества, а нижние юбки из тафты и шелка. У нее даже есть, — Маура понизила голос, — шелковое белье. И прекрасные лайковые перчатки для церкви, и замечательные зеленые бархатные комнатные туфли, а на них вышиты маленькие розовые бутончики. Я сказала ей, что у нас нет никакой новой одежды, и она пообещала поговорить об этом с Отцом, так что, может быть, у нас скоро будет что-то новенькое, когда мы пойдем на чай к миссис Ишида. Особенно если Отец согласится немного переплатить за срочность.
— Не надо нам ничего, — возражаю я.
— Еще как надо. Тебе, конечно, все равно, в чем бродить по саду… погоди-ка! Как прошла твоя прогулка с Полом? Он ведь флиртовал с тобой, да? Интересно, где он этому научился?
Я думаю о том, что рассказал Пол о своей жизни в Нью-Лондоне, и мне совсем не нравится мысль о том, что он заигрывал там с девушками, провожая их домой после богослужения. Совсем не нравится. Но он ведь вернулся ко мне, не так ли? Я вспоминаю, как звучал его голос у самого моего уха, как его дыхание щекотало мне шею, и крепко прижимаю подушку к груди. Интересно, а каким бывает настоящий приличный поцелуй? Или неприличный, если на то пошло.
Я усмехаюсь.
— Приятно было увидеть Пола. Я по нему скучала.
— Он заставил тебя улыбаться, — замечает Маура. — Ты должна тоже пококетничать с ним. Он делал тебе какие-нибудь намеки? Ну ты понимаешь? О женитьбе.
— Он сказал, что до декабря у нас будет предостаточно времени, чтобы опять познакомиться поближе.
— Кейт! — орет Маура, набрасывается на меня, как обрадованный щенок, и толкает в бок. — Почему ты не сказала сразу?
— Потому что он пока не сделал официального предложения. Он даже еще не говорил с Отцом. И потому что я не могу… ну… я не знаю, соглашусь ли за него выйти.
Сестра, приблизившись почти вплотную, смотрит на меня; в широко распахнутых сапфировых глазищах недоумение. На ее подбородке оставшийся после ветрянки крохотный шрам.
— Почему нет?
— Потому что он собирается вернуться в Нью-Лондон. Джентльмен, у которого он учился, предложил ему место в своей фирме.
Маура садится и отбрасывает волосы с лица.
— Счастливица. Я бы отдала правую руку за то, чтобы жить в Нью-Лондоне. Ты же не откажешь ему только из-за этого, Кейт?! Я знаю, тебе не хочется жить в маленькой квартирке без сада, но ведь в городе есть парки! А со временем вы скопите денег, чтобы купить дом, и…
— Он говорит, мы сможем снять домик. Дело не в этом. — Я смотрю на аккуратные стежки, которые Мамина рука когда-то оставила на покрывале. — Я не могу просто взять и оставить вас с Тэсс.
Маура опять толкает меня.
— Еще как можешь. Мы будем приезжать в гости, дурочка.
— Но это ведь так далеко. Это не то же самое, что переехать в городок по соседству. Туда ехать два дня. Я не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.
Некоторое время мы молчим, а потом Маура толкает меня обеими руками. Я скатываюсь с кровати и кое-как встаю на ноги.
— Не смей! — шипит она. — Не смей использовать нас как предлог не выйти за него, Кейт. Мы прекрасно сами о себе позаботимся.
Я в тоске обхватываю себя руками. Может, Маура права? Мне кажется, я знаю ответ.
— Может, мы немного нуждались в опеке после смерти Мамы…
Немного? Я каменею, вспоминая ночи, когда мы, как котята, спали втроем на одной постели. Маура тогда бледнела, худела и почти не выходила из своей комнаты, и я уговорила миссис О'Хара готовить только ее любимые блюда. А когда она все съедала, я в качестве награды вела ее в садик, колдовать. А когда Тэсс заболела скарлатиной, я осталась с ней. Во время ее выздоровления я читала ей вслух до тех пор, пока мое собственное горло не начинало саднить. Я старалась восполнить сестрам отсутствие Мамы. Я знаю, что не могу этого сделать — никто бы не смог, — но я старалась изо всех сил.