Дар Каиссы
Шрифт:
Я знала, что у Кости уже сложилась традиция отмечать заметные дни своей жизни составлением этюдов. И я попросила его составить такой этюд, который отразил бы наше «кружение»
в день запуска ветростанции. Костя пообещал и сдержал свое слово.
Мне нравится его новый этюд, — может быть, потому, что будит воспоминания этого счастливого дня…
Меня радует, что я могу тебе написать все про этот этюд. Как хорошо, что Ваня помог тебе научиться понимать шахматы!
И ничего, что ты по-настоящему «заболела» шахматами. Это единственная болезнь, от которой не стоит лечиться. Ты написала,
Если у тебя хватит силы воли, то закрой письмо и попробуй найти решение сама, а потом дочитаешь письмо. Ладно?
Ну, здравствуй, Катя! Как? Удержалась от того, чтобы дочитать мое письмо? Решила этюд? Хватило у тебя на это воли?
Тогда давай проверим. Вот оно, решение: 1. Kf5+ Kp : h7 2. g6+ Kpg8 3. Ке6! Что делать черным? Если 3…Фf6 или 3…Фg5 4. Kce7+ Kpf8 5. g7+, то белые выиграют! Остается одно — связать опасного коня. 3…Фс7 (41) 4. Kpb5 с той же угрозой Ксе7+.
И опять черным приходится связать освободившегося белого коня. 4…Фd7 (42) 5. Kp : Ь6. Король снова развязывает своего боевого коня. Но ферзь опять может стреножить эту беспокойную фигуру — 5…Феб (43). Спираль раскручивается! 6. Крс7 — король наступает на ферзя, а тот вынужден, как это ни парадоксально, отступать 6…Фс4 (44). Король и ферзь в круговороте борьбы поменялись местами. 7. Kpd6. Может быть, черным прекратить эту карусель и отдать ферзя, получив грозные проходные (7…
ФЬ4+ 8. К : b4 ab 9. Креб Ь3 10. Kpf6 ba)? Сейчас черные поставят нового ферзя, но… 11. Ке7+ (45), и неизбежный мат черным на 15-м ходу! Поэтому хочешь не хочешь, а продолжай вальсировать с вражеским королем. Но, невозможный король наступает своей черной даме на шлейф: 7…Фаб 8. Крс5! Фс8 (46).
Увы! Последнее поле, с которого, завершая спираль, можно связать ненавистного коня, «минировано». Из засады бросается другой конь, и черный ферзь гибнет. Белые выигрывают!
Вот так и мы с Костей крутились, торжествуя победу! Крутились под вставшей над нами стоймя нашей синей трубой.
Ну вот, родная моя, и все, что я хотела тебе написать.
У меня «солнцем полна голова». На душе светло, в глазах — море тюльпанов, рожденных нашей энерготрубой. Очень, очень хочется увидеть тебя, поделиться своей радостью!
Никитенок с мамой будут жить с нами, пока папа не приедет за ними вместе с приемной комиссией, которую нам придется теперь ждать.
Так вот что, Катюня! А что, если вы с Ваней (и Леночкой, конечно!) приедете к нам на Высокие Пески? Здесь сейчас как на лучшем курорте. Приезжай! Ладно?
Целую тебя, моя хорошая. Твоя Вика».
Глава
Комсомольцы взапуски бежали от «избушки на курьих ножках» по тюльпанному полю. В их числе были и начальник стройки и главный инженер — Костя с Викой.
Конечно, встречать приемную комиссию следовало бы более солидно, идя неторопливым шагом. Но ведь стройка-то была молодежная!
— Сергей Александрович! — запыхавшись, произнесла Вика. — Вы не можете себе представить, как мы все рады вам…
— Здравствуйте! Привет! Салют! — милостиво раскланивался направо и налево Верейский, приложившись к Викиной ручке. — Как видите, прибыл, не побоялся адовой жары и чертовой сковородки. За вами верблюжьи бега, не то не приму сооружения.
— Я сама побегу… уже побежала, завидев вертолет. Мне останется только доказать, что я — верблюд, — возбужденно тараторила Вика, пока Костя с Верейским обменивались хлопками по спине.
Из вертолета один за другим выходили члены приемной комиссии с портфелями. Им суждено было дать путевку в жизнь новому направлению энергетики.
Назначение Верейского председателем приемной комиссии энерготрубы было приятным сюрпризом для Вики с Костей. Вика подозревала, что здесь не обошлось без влияния Викентия Петровича, который, конечно, припомнил, насколько осведомлен.
критичен и «объективен» Верейский, автор нашумевшей статье «Да и нет».
Сергей Александрович, расстегнув ворот белоснежной рубашки, вошел в машинный зал электростанции. Он с трудом преодолел крутую лесенку-трап и теперь облегченно вздохнул.
— Работает! — подмигнул он Вике.
Вика кивнула.
— Я имею в виду кондиционер, — добавил Сергей Александрович, вытирая платком шею.
— Мой мелкий подхалимаж, — засмеялась Вика. — Специально для вас оборудовали машинный зал электрокондиционером. Не петь же вам здесь, в самом деле, «Люблю и таю»!
Сергей Александрович галантно улыбнулся.
— Эти слова теперь готов произнести в ваш адрес.
Вика смутилась, но подошел Костя.
— Мы про кондиционер говорили, — заметил Верейский.
— Это Викина забота о председателе, а моя — не задержать его.
— Это как же? — осведомился Верейский.
— Акт приемки можно хоть сейчас подписать. Все подготовлено.
Верейский усмехнулся.
— Цейтнота у нас нет. Подождем.
— Чего подождем? — удивился Костя.
— Ветра, — отрезал Верейский.
— Какого ветра?
— Злого ветра.
— Так где ж его взять, если погода стоит такая?
— Вот и посидим у «моря тюльпанов», подождем погоды.
— Вернее, непогоды, — раздраженно поправила Вика.
Верейский приятно улыбнулся.
— Вы всегда правы.
Потянулись унылые знойные дни. Участники стройки и члены комиссии изнывали от жары и безделья. У приезжих неожиданно появились на головах тюбетейки (Вика позаботилась!).
Машинный зал с его прохладой считался раем. Каждый имел право провести там два часа, пользуясь благом кондиционера: все вместе там не помещались.
Прогноз погоды каждый раз слушали с волнением и надеждой. Синоптики дважды сулили перемены и дважды ошиблись.
А о сильном ветре и разговоров не было!