Дар миротворца
Шрифт:
Но тогда почему Тёмный Круг так тщательно скрывает правду о Подземных Копях? Зачем ему понадобился страшный миф о тюрьме-прииске? Ведь правда остудила бы многих южан, жаждущих пробиться и освободить несчастных узников.
И на этот вопрос Калиган вскоре отыскал ответ.
Всё-таки страшный образ был Тёмному Кругу нужнее – для поддержания порядка в городе. Пожизненная ссылка в ужасные копи, откуда никто не возвращается, была тем бичом, который держал в повиновении непокорных. Кроме того, можно представить себе состояние осуждённого, который едва не сходит с ума от страха перед «местом стона и плача», а находит вполне пристойное поселение, с условиями
У Калигана работа была не такая выматывающая, но более опасная. И что самое удивительное – плату за свою работу он тоже получал. Но обходы дальних туннелей заканчивались, услуги следопыта требовались всё меньше, и Калиган понимал, что скоро присоединится к остальным горнякам в добыче камней и кристаллов. Хотя бы ради пропитания.
Но что дальше? Что будет с ним, когда он вольётся в отупляющий ритм тружеников подземелья, если уже чувствует, насколько далёкой и безразличной становится ему жизнь наверху? Разбить проклятый браслет и попытаться сбежать? Без оружия и снаряжения шанс выбраться невелик, но Калиган не стал бы колебаться, если бы не Флоя…
Каждый день он настаивал на встрече со своей ученицей, но позволили им увидеться только раз. Девушка выглядела здоровой, хоть и печальной. По её словам, с ней обходились хорошо, разрешали ходить по верхним этажам Главной Башни, но всё-таки она чувствовала себя пленницей. А кроме того – заложницей того, что Калиган будет исправно выполнять свою работу. Пока королева Сильвира не выкупит их из плена. А в это Калиган уже не верил.
«Держись, Калиган. Ты был учителем Школы Рыцарей. Ты – многоопытный следопыт. Ты – ближайший советник королевы Сильвиры…»
…Следопыт приподнялся на оклик. Звал его тот самый маленький шустрик, который успевал за день оббежать несколько месторождений.
– Эй, следопыт, тебя там ищут!
Калиган лениво поднял руку, показав браслет.
– Маги знают как меня найти.
– А это не маги, – возбуждённо проговорил человечек. – Эти люди вообще нездешние.
Калиган встал, почувствовав, что сердце его бешенно заколотилось. В пещерах не принято шутить и друг друга разыгрывать. Но, силы небесные, кто из нездешних может его здесь искать?!
Приблизившись к площадке, служившей местом для обмена, Калиган увидел три знакомых фигуры…
Он едва удержался от изумлённого вскрика. Повидавший на своём веку такого, что и старому рыцарю-пилигриму не снилось, удивлявший своей выдержкой самых крепких воителей, Калиган почувствовал, что теряется и не знает уже, сон перед ним или явь.
Он очень хорошо знал этих трёх людей. Как знал и то, что они не могли ни встретиться вместе, ни спуститься за ним в это забытое Создателем место.
Глава шестая Дуэль для троих
(Мельвия)
«Новый поход, – думал Марк, устало плетясь по каменистой дороге. Крутой подъём, казалось, будет бесконечным. – Нескончаемые странствия. Будет ли у меня когда-нибудь собственный дом, семья? Родной очаг, к которому приятно вернуться после долгого путешествия? Или судьба миротворца – вечные скитания?»
Марк шёл первым, неся на плечах бремя ответственности за свой новый поход. Перед ним простирался суровый предгорный край Мельвии. Дорога то резко уходила вверх, то стремительно падала вниз, то изящно огибала обрывы, внизу которых блестели озерца и играли ручейки, впадающие в них. Кое-где дорогу обрывали шумные потоки воды, сбегающие с Диких гор, чтобы превратиться где-то далеко внизу в притоки большой реки Эридан. Местами дорога проходила сквозь заросли пахучего можжевельника, среди которого раскинули могучие ветви горные кедры.
Следом за Марком, боясь от него отстать, торопился послушник Ильмар. Появление его в отряде стало для Марка неприятной неожиданностью. Уже наутро после событий в Саламоре Ильмар догнал их на дороге в Мельвию. Ночью прошёл сильный дождь, и заночевавшие под кустами путешественники отогревались и сушились у костра. Ильмар долго околачивался неподалёку, не решаясь подойди, пока Сурок, приняв его издали за разбойника, не поймал его и не привёл к костру. Поимка только обрадовала послушника. Промокший в своих храмовых одеяниях до нитки, юноша трясся от холода и, как только оказался у костра, протянул к огню дрожащие руки.
– Я ш-шёл за в-вами… я х-хотел с в-вами, – стуча зубами, заговорил он. – Я х-хотел д-доказать…
– Что твоя помощь будет неоценима! – с усмешкой подсказал Сурок. – Ну что, д-д-доказал? Может, харчей принёс или одежды тёплые?
На плечах Ильмара не было даже маленькой котомки.
– Плохо же ты подготовился к славному походу, странствующий рыцарь. Ладно, на, ешь, – смягчился сарпедонец, протянув юнцу хлеб, кусок сыра и вяленого мяса. Ильмар набросился на еду с жадностью.
– Одеждой сменной тоже не запасся, ясное дело, – порывшись в своём вещевом мешке, Сурок вытащил длинную матерчатую рубаху морфелонского пошива, подаренную настоятелем Малонием. – На, переоденься. Не хватало ещё с простуженным возиться. Оружия тебе подыскать не смогу, сам с одним топориком остался.
Тут Ильмар гордо выхватил из-за пояса свой короткий бронзовый меч.
– Ты же его выбросил! – удивился Сурок.
– Я его отыскал потом, – буркнул юный храмовник с набитым ртом.
Сурок взял его меч в руки, провёл большим пальцем по лезвию, попробовал согнуть. Клинок был совершенно плоским, без граней, с плохой заточкой и наверняка очень ломким.
– Да-а-а, – многозначительно протянул Сурок, вернув меч. – Таким даже арпака не заколешь. Надо срочно искать что-то понадёжней… Ну-ну, иди переоденься, а то простынешь. Солнышко ещё нескоро из-за туч вылезет.
Ильмар понятливо закивал головой и, дожёвывая на ходу зачерствевший хлеб, полез переодеваться глубоко в заросли, опасаясь смутить девушек.
– Вы что, собираетесь его с собой тащить? – недовольно бросила тогда Эльмика.
– А что ты ко мне на «вы» обращаешься, я не король и не священник, и даже не архимаг, – осклабился Сурок. – Я просто помог земляку из чувства аделианского сострадания.
– Маркос!
– Эльмика, что я могу сделать? – развёл руки Марк. – Отослать его назад? Он не послушается и опять потащится следом. Он вбил себе в голову, что должен искупить вину за свою трусость, или что ему суждено стать в этом походе странствующим рыцарем, или ещё что-то в этом роде. Словом, он не отвяжется. Так что теперь: потянем жребий и решим, кто из нас отведёт его в Саламор?