Дар миротворца
Шрифт:
– Безумными мы называем фанатиков, но, к сожалению, далеко не всех приверженцев Пути Истины можно назвать таковыми, – ответил беловолосый, задумываясь. – Фанатика легко заставить пойти ложным путём, легко натравить на собственного брата. Но таких как Сильвира победить сложнее. И дело тут не только в энергии веры. Слишком много в них такого, чего не постичь умом и не добиться усилиями. Мы не умеем так, как они убеждать сторонников верить в своё божество, в своего предводителя или в самих себя. Мы добились большого искусства в убеждении и обольщении, но почему-то немного сторонников приобрели. А ещё мы слишком привязаны к жизни. Бьёмся над долголетием, цепляемся
Чернобородый слушал, не отводя взгляда от длинной вереницы войск, и губы его расплывались в предвкушающей торжество усмешке.
– Сейчас у тебя будет такая возможность, Хоркис. Пора по местам.
– Ещё один момент, высокочтимый Дарет, – глаза беловолосого мага чуть сощурились. – Вам не кажется, что наш многомудрый Совет, столь ожесточённо обсуждая вопрос обороны, не предусмотрел одно весьма вероятное обстоятельство?
– Какое?
– Что нам делать, если Сильвира не пойдёт на штурм?
***
Войско королевы Сильвиры двигалось сильно растянувшейся колонной – в походном, а не в боевом порядке, как бы демонстрируя Тёмному Кругу миролюбивость своих намерений. Риск, что маги контратакуют неподготовленное к бою войско, был невелик. Необходимой для атаки конницы у Тёмного Круга нет, а легионеры привыкли больше к городским улицам, чем к чистому полю.
«Нет, они не решаться контратаковать, – твёрдо решила королева. – За этими стенами они считают себя неуязвимыми».
Со спины высокого гнедого коня королева выжидающе смотрела на крепостные ворота – Западные врата Амархтона. Собранные из длинных деревянных брусьев, скованные железными скобами и оббитые медными листами, они хоть и уступали Восточным вратам в толщине и прочности, но были усилены охранной магией. Двухстворчатые ворота крепились на двух толстых надворотных башнях, возвышающихся над крепостными стенами. Сами стены, усеянные прямоугольными зубцами, укреплённые оборонительными башенками, тянулись и тянулись, перекрывая всё пространство между Драконовыми скалами с севера и Меликертской грядой с юга.
Главная Башня Тёмного Круга возвышалась над своими внешними стенами и стенами крепости – грозная, мрачная, непоколебимая, как амархтонские тучи, клубящиеся над её верхушкой.
«Справимся, – подумала королева, провожая взглядом скачущих к воротам послов. – Это не Гадесовы врата, это не Аргос. Здесь нет ни легионов даймонов, ни изолитов, ни смертеносцев. Одни маги и легионеры, которым не слишком хочется умирать за своего падшего владыку».
Она неотрывно смотрела, как её четверо послов остановились у стен, как, спустя несколько томительных минут, рядом с воротами открылась дверь узкой потайной калитки, как вышел из неё кто-то из магов, принимая из рук посла свиток с королевским посланием.
«О чём-то говорят. Это хорошо. Значит, они расположены к переговорам. Очень хорошо!»
Один из послов поскакал назад. Остальные остались у закрытой калитки в ожидании ответа. Стало быть, маги ещё не дали окончательный ответ, взяли время подумать. Что ж, это тоже хороший знак.
Посол спрыгнул с коня, встав перед владычицей на одно колено.
– Сиятельная королева, маги просят на обдумывание три часа.
Сердце у Сильвиры упало. Надежда тщетна. Они всего лишь затягивают время.
– Ты сказал им, что мы будем ждать не более часа?
– Сказал. Они говорят, что этого слишком мало, чтобы созвать совет и вынести решение.
Сильвира на некоторое время погрузилась в раздумья. Итак, маги не собираются идти на уступки. И, скорее всего, они до сих пор как следует не готовы к обороне, если жертвуют гордостью ради каких-то трёх часов отсрочки. Эх, надо было прислушаться к Тибиусу и ударить ещё затемно! Ну да ладно. Пусть готовятся. Самим для подготовки лишние три часа не помешают.
Королева приказала трубить готовность к атаке. Войско зашевелилось: длинная вереница рассыпалась, быстро перестраиваясь в стройные фаланги, разделяясь на сотни и когорты. Копейщики, мечники, лучники, воины отдельных штурмовых бригад, которым предстоит первым ринуться на грозные стены – все забегали, засуетились в волнении и тревоге. Тяжеловооружённые латники облачались при помощи слуг в свои громоздкие доспехи, стрелки в двадцатый раз проверяли луки и самострелы, щитоносцы с плотниками поспешно сколачивали большие передвижные щиты, проверяли устойчивость лесенок. Священники и храмовые служители обходили войско, давая напутствие каждому, кто в нём нуждался. Те же, кому делать было нечего, сидели в кругу, перешёптывались, попивая кислое вино или воду из бурдюков. Иные тихо молились, опустившись на колени и закрыв руками лицо.
Тем временем солнце, скрытое за амархтонскими тучами, близилось к полудню. Начиналась жара. Главк объезжал когорты, желая убедиться, хорошо ли понимают военачальники то, что от них требуется. Начальники когорт отвечали бодро, глава Серебряного Круга с суровой благосклонностью кивал головой.
Королева хранила молчание. Ей овладело то состояние, когда она уже была не в силах обсуждать тактику и всякие военные хитрости – состояние высочайшего предбоевого напряжения. Полное эмоциональное оцепенение – ледяная голова и пылающее сердце. В таком расположении духа плохо о чём-то рассуждать. Оно хорошо для боевого клича, вдохновляющего тысячи воинов, идеально для неистовой атаки, ломающей магию врага и сокрушающей вражьи ряды.
Но это ли нужно сейчас?
– Мойрана, – коротко позвала королева.
Зрящая второй час стояла на коленях, сжав руки под подбородком, не видя пред собой ничего, кроме стоптанного тёмного ковыля.
– Мойрана, мне нужно знать, есть ли на стенах крепости жрецы крови?
Молодая женщина поднялась с колен и откинула капюшон. Веки её были влажными, щёки, несмотря на жару, бледны.
– Я молилась, чтобы благоразумие магов взяло верх. Чтобы они отказались от истребительной войны…
– Это хорошо, Мойрана. Но мне надо знать…
– Красных жрецов нет на стенах. Там нет даже архимагов: только старшие ученики и боевые маги среднего звена.
– А в Башне?
– Башня сокрыта от меня, – Майрана вдруг поглядела на королеву с мягкостью храмовой служительницы. – Владычица, неужели этого нельзя избежать? Неужели нам предстоит убивать людей? Наших соплеменников, у которых семьи и дети в Падшем городе…
– Мойрана, прекрати! – резко ответила королева. – Я готовлюсь терять моих верных воинов, моих друзей и близких, моих подданных, за которых потом придётся смотреть в глаза их жёнам и детям. Не взваливай на меня вину ещё и за убитых врагов.