Дар оборотня (сборник)

Это произошло почти десять веков назад. Я был обычным парнем, жил в небольшой деревеньке Челяковицы, пас коров и ни о чем особо не задумывался. И вот случилось ужасное событие. Как-то поздней осенью появился в нашем селении довольно пожилой мужчина. Назвался он Атанасом. Выглядел странник значительно: осанистый, седовласый, с пронзительным умным взглядом глубоко посаженных серо-стальных глаз, с крупными чертами лица, волевым выступающим вперед подбородком. Кем он был, чем занимался, понять поначалу было довольно трудно. Но в то время много шаталось по дорогам странников. Самые разные люди проходили через наше селенье. Атанас сообщил, что пришел к нам из Вышеграда. Тогда Праги как таковой еще не было. Намного позже объединили шесть городов, и появилась столица. Вышеград был одним из этих городов, и для меня он казался чем-то недостижимым. Я слышал рассказы взрослых о том, что там живут наши короли и князья. Поэтому я смотрел на Атанаса с трепетом. Он появился под вечер, постучался

в дом, а мы жили на краю деревни, и попросился на ночлег. Нас было шесть братьев. Родители спали на печи, а мы – на полу. Я всегда старался забраться в середину, так как ночи уже были холодные, а печь быстро остывала. Атанаса уложили на узкой лавке у окошка.

Ночью я проснулся от страшного крика и инстинктивно, не разбираясь, пополз под стол. Но кто-то крепко ухватил меня за туловище и впился зубами в шею. Меня начало трясти, и я потерял сознание. Когда очнулся, меня все еще колотило, боль была ужасной, казалось, что по всем жилам и венам разливается расплавленное железо. Я решил, что выгорю изнутри, и приготовился к смерти. Я хотел произнести молитвы, но они отчего-то все вылетели из моей головы. В странном состоянии я находился и все ждал, что Ангел Смерти вот-вот прилетит и заберет меня с собой. Однако остался жив. Когда пришел в себя и увидел, что цел и невредим, то выбрался из-под стола. Страшная картина предстала перед моим остановившимся от ужаса взором. Голова моей матери свесилась с печи, в лице не было ни кровинки, шея была прокушена, а мать мертва. Мертв оказался и старший брат. Но все остальные члены семьи – живы. И все мы были укушены. Отец сидел на полу и пристально смотрел на нас. Его лицо поражало смертельной бледностью. Он-то нам и сказал, что незваный гость Атанас – вампир. Оказывается, уже в нескольких деревнях были подобные случаи. В народе шептались о появившемся в наших краях ненасытном чудовище, которое нападало на людей при каждом удобном случае, пило кровь и тут же исчезало. Мы были потрясены его рассказом.

– Нас убьют, как только узнают, – уверенно проговорил отец. – Мы стали вампирами, пусть и не по своей воле. Но это не спасет. Нужно уходить немедленно!

Однако было уже поздно. Как выяснилось, Атанас напал не только на нашу семью, но и на соседей. Мы услышали шум на улице, крики и встали. Сейчас я понимаю, что мы были в ослабленном состоянии, так как только что перенесли превращение. К тому же никто из нас пока даже не подозревал о силе вампиров и об их возможностях. Не знаю, как мне это удалось, но, когда соседи ворвались в дом, вооруженные кто чем, я вдруг ощутил внутри жар ужаса и единственное желание спастись любым способом. Мне захотелось уменьшиться настолько, чтобы меня никто не заметил. Сам не понимаю как, но я смог превратиться в крысу. Я шмыгнул за печку и оттуда все слышал. Когда все закончилось, трупы выволокли во двор. Я услышал шуршание соломы, которой явно обкладывали дом со всех сторон, и крысиными ходами выбрался на улицу. Бежал вначале огородом, затем несся вдоль улицы за толпой людей. Я, будучи в тельце крысы, уже не обращал внимания на странные ощущения, а хотел лишь узнать, что стало с моими родными. Когда толпа пришла на кладбище, я затаился за одной из могил, зарывшись в сухую листву. Но видел все. С трупами поступили по древнему обычаю уничтожения вампиров. Каждому в сердце был воткнут осиновый кол. Кроме этого для верности отрубили головы и конечности. Я еще надеялся, что хоть кто-то из моих родных спасется, но увидев этот обряд, потерял надежду и впал в какую-то прострацию. Когда очнулся, была глубокая ночь. Я увидел, что вновь нахожусь в своем теле и лежу между могил. Но я уже не чувствовал ни холода, ни боли. Постояв возле свежих могил, отправился в деревню, переполненный лютой злобой и желанием убивать всех подряд. Но увидев пепелище на месте нашего дома и соседского, остановился. С тех пор живу в облике вампира. И часто сожалею, что тогда спасся, а не лег в могилу рядом со своей семьей.

А кладбище в моей родной деревне Челяковицы недавно вызвало сенсацию. Археологи все-таки обнаружили гробы с мужскими трупами, в сердцах которых были воткнуты осиновые колы. Однако по сей день так никто и не узнал тайны этого захоронения.

Вот что рассказывает легенда. Жил-был один вампир. Существование у него было традиционное – каждую ночь перед рассветом он забирался в свой гроб, чтобы провести в нем время до наступления тьмы. А ночью он выходил из-под земли, занимался всякими вампирскими делами, иногда навещал родной городок Йозефов, осторожно подбираясь к своему бывшему дому и заглядывая в темные окна. После превращения прошло совсем немного времени, всего-то год. По меркам вечной вампирской жизни это было равно секунде. Видимо, поэтому вампир все не мог успокоиться и часто вспоминал свою человеческую жизнь. Он был скрипачом, играл в кабачке «Озорной петух», который располагался на окраине города в темном полуподвальчике. Там же неподалеку находился и его одноэтажный домик за густыми кустами сирени и низкой каменной оградой. Скрипач был одинок, женщины не уживались с ним и быстро покидали его. Его образ жизни не располагал к семье. Днем он отсыпался, затем играл на скрипке пару часов, после шел в кабак. Он исполнял музыку на заказ, и часто с ним расплачивались стопкой дешевого вина. И к утру скрипач был обычно сильно пьян. Кроме этого заработка его приглашали на свадьбы и похороны, и там, естественно, тоже не обходилось без выпивки.

И вот как-то вечером в кабачке появилась веселая компания из трех молодых мужчин благородной наружности и двух девиц. Мужчины заказали скрипачу чардаш и начали весело отплясывать. Они были неутомимы, и скрипач, подстраиваясь под них, все играл и играл. Наконец, он так устал, что скрипка выпала из его окостеневших пальцев. Мужчины начали издеваться над ним, затем спросили, а хотел бы он никогда не уставать.

– Да вы смеетесь надо мной, господа, –

заплетающимся языком ответил он и, с трудом нагнувшись, поднял скрипку. – Все мы устаем! Такова уж наша природа!

– Да он философ! – заметил один из мужчин. – Такому необходимо помочь! Пусть наслаждается вечностью!

Скрипач слушал их, не понимая.

– Мой поцелуй, и ты всесилен! – улыбаясь, произнесла одна из девиц и приблизилась к нему.

Скрипач почувствовал странный ужас при виде ее красных губ. Но он был чрезвычайно утомлен, к тому же плохо соображал из-за сильного опьянения. И когда губы девушки коснулись его шеи, не стал сопротивляться.

Очнулся он уже на улице и оттого, что светало. И этот разгорающийся свет чрезвычайно сильно обжигал его. Скрипач испугался и бросился к своему дому. Встающее солнце чуть не сожгло его, но он успел нырнуть в подвал и плотно затворить крышку. Там он и сидел до наступления темноты. Скоро скрипач понял, кто были эти веселые молодые люди и что с ним сделал всего один «поцелуй». И когда он осознал, что стал вампиром, то покинул город и поселился на ближайшем кладбище в старой могиле. Но его творческая натура, видимо, не до конца еще исчезла в бесстрастной вампирской сущности. Ему не давали покоя воспоминания о тех днях, когда он был обычным человеком. Вампир играл по ночам на скрипке, сидя на могиле. Но это умиротворяло его ненадолго. В конце концов, у него появилась мания. Ему засело в голову, что если он хотя бы еще раз увидит солнце, то обретет долгожданный покой.

Это привело к тому, что однажды вампир в нетерпении выбрался из гроба пораньше, когда солнце еще только село за горизонт. Превозмогая страх, он открыл окно склепа и посмотрел на угасающие краски заката. Алая заря резанула по его глазам, он зажмурился. Но ничего страшного не произошло, и вампир впервые после своего превращения засмеялся. И с этих пор это стало чем-то вроде опасной игры – ловить взглядом отблески уходящего светила. Но как-то вампир в нетерпении выглянул из склепа слишком рано. И последний луч ослепил его.

Вампир уже не мог, как прежде, искать себе новых жертв. Он ничего не видел. Поэтому в отчаянии нашел выход: стал появляться с наступлением тьмы на улицах Йозефова, одетый как бродячий музыкант с черной скрипкой в руках. Он начинал играть очень печальную мелодию собственного сочинения. Поистине сам дьявол вселялся в его скрипку. Ведь как только эта мелодия входила в чью-то одинокую душу, то человек уже не мог сопротивляться. Скрипка манила к себе, человек шел на ее зов и непременно попадал в объятия слепого вампира. Когда тот выпивал кровь жертвы, из его слепых глаз падали на мостовую Йозефова кровавые слезы и превращались в красные бусины граната. А утром люди находили их и делали украшения, не зная, что это слезы вампира. Именно таким образом появился чешский гранат. И он отличается особо ярким насыщенным цветом, словно изнутри пропитан кровью.

Тьма породила вампиров, и Тьма играет с ними, словно со своими любимыми детьми. Давным-давно создала она китайского вампира по имени Куанг-Ши (Kuangshi). Он отличался от людей заостренными кончиками ушей и длинными острыми резцами, которые не убирались по его желанию и торчали всем напоказ. Но в Древнем Китае много было странных личностей, выглядящих еще и не так причудливо, поэтому на Куанг-Ши никто внимания не обращал. К тому же он казался слабым и больным. И таковым и являлся. Тьма сделала его слепым, немым и не выносящим солнца. В сумеречное и ночное время он бродил среди людей и молил Тьму направить его на путь истинный. Но все, что ему удавалось – это вытягивать жизненную энергию у пожалевших его. И он питался лишь этим. Но такая энергия давала ему силы для поддержания духа, но не тела. И вампир все хирел и хирел.

И вот однажды Куанг-Ши брел по дороге и услышал впереди голоса. Это было какое-то бедное поселение. Он пошел в ту сторону и оказался возле дома, стоящего на самом краю деревни. Там жила бедная одинокая вдова. Она сидела с соседкой на лавочке возле дома. Увидев бредущего без сил грязного и оборванного странника, она сжалилась над ним и приютила на ночлег. Угостить она могла лишь кипятком и сухарями. Куанг-Ши поблагодарил и уселся за стол. Вдова устроилась напротив и, подперев щеку рукой, смотрела на путешественника. Куанг-Ши ощутил тепло, исходящее от нее, настроился и начал вытягивать жизненную энергию. Вдова не могла сдержать зевоту, затем почувствовала странную слабость и уснула прямо за столом. Куанг-Ши посидел какое-то время, затем, ощущая по-прежнему не проходящий вечный голод, встал. Он ощупью нашел спящую вдову и впервые попробовал свежей крови. И чем больше он высасывал, тем сильнее становился. Вдова умерла, так и не проснувшись. А Куанг-Ши к рассвету прозрел, обрел голос, наполнился злостью и жаждой крови. Энергия его буквально распирала и пьянила, не хуже крепкого вина. И он решил, что отныне может владеть миром. Куанг-Ши начал просить Тьму научить его стать еще сильнее, чтобы по силе сравняться с самим Сатаной. Он умолял весь день, сидя в доме за закрытыми ставнями. Он не вставал с колен и без конца касался лбом земляного пола. Когда солнце скрылось за горизонтом и землю укрыли сумерки, Тьма сжалилась над ним и открыла один секрет. Куанг-Ши внимал словам, льющимся ему прямо в уши. Они врезались в его память навеки. Оказалось, что если вампир сможет довести счет чего-нибудь, неважно чего, до магического числа 666, то тут же станет равным самому Сатане. Тьма завещала всем вампирам, неважно откуда они и какие, стремиться к этому и считать все, что попадется им на пути. И с тех пор ни один из них не может устоять при виде рассыпанного зерна, риса, бус, опилок и всего прочего, мелкого и кажущегося количеством 666. Куанг-Ши, узнав такую важную информацию, обрадовался. Ночью он покинул дом вдовы и отправился странствовать дальше. Он был полон сил, кровожаден и одержим мечтой: дойти в счете до магического числа. От этого его путь часто замедлялся, ведь вампир считал и песчинки, и просыпанные на дороге зерна, и мелкие камешки, и даже листочки на деревьях. Но так в счете и не дошел до заветного числа.