Шрифт:
МИЛА БОЯДЖИЕВА
ДАР ПОЛНОЧНОГО СВЯТОГО
Посвящается Антонине Константиновне Бояджиевой
ПРОЛОГ
Норковая шуба до пят не для московских сугробов - слякотно-серых, чавкающих в глубине вязкой, не стынущей грязью. Подобрав широкие полы, женщина с облегчением выбралась на протоптанную дорожку и перевела дух. Все правильно: за спиной светятся сквозь метель окна многоэтажного спального района, справа муравьиная тропа, ведущая к автобусной остановке, слева ядовито мерцает вывеска супермаркета, появившегося на месте пивной "стекляшки". Впереди - шоссе, стена темных, оснеженных елок, километражный указатель на обочине. Возле него - темная машина с погашенными
Черт бы побрал этот сумасшедший март, эту не унимающуюся вторые сутки метель, широченную громоздкую шубу и совершенно феноменальную способность влипать в дурацкие ситуации! Ведь понятно было сразу - бредовая, рискованная затея! Но отступать поздно.
"Была не была!" - Женщина в палевой норковой шубе обмахнула мокрое лицо отяжелевшей от влаги варежкой и решительно рванулась к притаившемуся на противоположной стороне шоссе автомобилю. В ту же секунду вынырнувшая из-за поворота иномарка ослепила её, взвизгнула тормозами, сбила с ног и отбросила в придорожный сугроб. Все произошло очень быстро, как на рекламном ролике триллера.
И вновь замелькали в ночи белые хлопья.
Мерно сновали дворники, расчищая стекло остановившегося автомобиля. Сидящие в нем переглянулись - сбитая женщина не шевелилась, снег торопливо покрывал распростертое у обочины тело, отлетевшую к колесам сумочку. В ярком свете фар застыло спокойное, будто спящее лицо. Вьющиеся светлые пряди у виска пропитались чем-то блестящим и черным.
– Кровь... Гаси огни!
– скомандовал сидевший рядом с водителем очкастый интеллигент и выскочил на дорогу.
Тот, что был за рулем, пребывал в столбняке. Ему хотелось изо всех сил отжать газ и мчаться дальше от проклятого места. Дальше, дальше, туда, где греет песок беззаботное солнце и шелестят над крышей бунгало лохматые пальмы. Он всегда знал, что ему надо, но совершенно не умел этого добиваться. Курносые толстяки, как правило, беспринципны и мягкосердечны. Тем более, с фамилией Плаксин. Может быть поэтому страстно желавший удрать человек спасовал перед обстоятельствами. Он помог втащить в машину находящуюся без сознания, а возможно, и мертвую женщину. Ее голова безжизненно упала на велюровую спинку кресла, по щеке протянулась уходящая за воротник черная дорожка. Выглядело все это, как в кошмарном сне. Плаксина прорвало: вытаращив глаза, брызжа слюной, он стал кричать что-то невнятное и, вцепившись в шубу, пытался выволочь жертву наезда из машины.
– Бросим её здесь! Не будь кретином, Гаррик! Сматываемся! Никого не видать, "жигуль" под указателем пустой... Свидетелей нет... Учти, я буду клясться, что за рулем сидел ты! Тачка твоя, твои проблемы.
– Заткнись, ублюдок! С мозгами у тебя большие проблемы, понял? Может, ты жаждешь встречи с ментами?
– Сев за руль, Гаррик открыл сумочку пострадавшей. Изучил содержимое и в сердцах сплюнул сквозь зубы: Проклятье! Это она.
– Она?!
– Плаксин с ужасом уставился в лицо женщины и чуть не упал на нее, - резко сорвав машину с места, Гаррик понесся по окружной.
– Девятнадцать сорок пять. Успеваем. Проверь у неё пульс и возьми в аптечке, что надо. Сейчас все зависит от тебя, урод. Или медицинский диплом тебе тоже подарили?
– Гаррик глянул в лобовое зеркало на притихшего толстяка.
– Слушай внимательно, варианта два: первый -
Плаксин с опаской прикоснулся к запястью раненной и вскоре обнаружил четко пульсирующую жилку.
– Летального исхода, кажется, не предвидится, - осмелел он. А когда губы женщины зашевелились, чуть слышно прошептав "Где я?", он победно захрюкал и поднес к бледному лицу смоченную нашатырем вату...
Через полчаса в секции аэропорта Шереметьево-2, где заканчивалась регистрация рейса Москва-Ламюр, появились два опоздавших пассажира высокий элегантный мужчина вел под руку прихрамывающую даму в распахнутой норковой шубе. Женщина имела при себе лишь кожаную сумочку с документами, мужчина - обычный кейс. Он чуть не плакал, поправляя очки с треснувшими стеклами, и заботливо поддерживал спутницу, левый глаз которой под наклейкой свежего пластыря, пересекавшей лоб, начал затекать синяком. Ситуация вызывала сочувствие: Игорь Малинников, следовавший с коллегой на международную конференцию, в связи с метелью попал в аварию по дороге в аэропорт. Сидевший за рулем приятель остался разбираться с гаишниками, вещи пришлось бросить в заклинившем багажнике и гнать к рейсу на попутной.
Спешно проверив изложенные обстоятельства, таможенники не обнаружили ничего подозрительного - ни фамилии, ни лица пострадавших в криминальных сводках не фигурировали. Досмотр более чем скромного багажа не занял много времени.
– Возможно, гражданке Фокиной лучше остаться и обратиться к врачу, присмотрелся к травмированной пассажирке чиновник.
– Да что вы! Как, остаться?! Валентина Алексеевна - главный эксперт по проблемам жидких кристаллов в вакууме. У неё центральный доклад российско-американская разработка... Завтра утром открытие конференции. Горячо запротестовал Малинников, размахивая буклетом какого-то научного общества с эмблемой в виде трехмерного октаэдра. Его близорукие глаза за треснувшими стеклами взволнованно блестели, редкие волосы над высоким лбом стояли дыбом.
– Я в порядке, - тихо заверила женщина, с трудом поднимая вздувшееся веко.
– Меня ждут друзья. Мне необходимо в туалет.
– Она покачнулась, как-то жалобно посмотрела на своего спутника.
– Пожалуйцста!
– В самолете, в самолете, милая! Ушиб пустяковый. Нас встретит сам доктор Минтье. К утру ты будешь в форме.
Невезучие пассажиры в сопровождении служащей аэропорта поспешили на посадку.
...
– У-фф! Вот это да...
– Рухнув в кресло полупустого салона, Малинников ободряюще сжал плечи своей спутницы.
– Ну, теперь все будет нормально, дорогая, - шепнул он ей на ухо, отстранив влажные, пахнущие талым снегом волосы, и позвал стюардессу.
– Будьте добры, принесите анальгин для дамы и что-нибудь покрепче для меня. После того, как взлетим, разумеется.
Он спрятал в карман разбитые очки и впервые внимательно посмотрел на свою спутницу. Красоток Игорь чувствовал за версту, как гончая дичь. Поэтому, наверно, рванулся к лежащей на дороге женщине, вместо того, чтобы смыться с места происшествия. Он узнал её, хотя видел до того всего лишь раз - амбициозную блондинку с обалденными ногами, прелестным носиком и пухлыми, капризно надутыми губами. Сейчас без помады они казались по-детски беспомощными. Но профиль с неповрежденной стороны остался премиленьким, а сквозь грязную прореху в шерстяных коричневых легинсах выглядывало поцарапанное округлое колено.