Шрифт:
Глава 1. Курортный коннект
Тот год отличался от других и остался кровоточащей раной в моей памяти благодаря двум событиям: всемирной эпидемии микронной китайской заразы, заставившей все государства захлопнуть свои границы и кратким мигом встречи с этой дамой, которая наверняка в действительности и не была дамой, а являлась сущностью, присутствие каковых в нашей среде со многими оговорками допускается даже ученым миром. Но основное место их обитания это литература фэнтазийного жанра и куча голливудской киномакулатуры. Так мне казалось тогда…
Все нововведения мира по нейтрализации опасности заражения выявленной инфекцией, связанные с ограничением свободы передвижения, ношением обязательных фильтров для дыхания, казалось, закончились здесь –
– Давай пройдемся пешком по линии прибоя, – предложила Диана, глянув на меня через светофильтры своих очков.
– Почему нет? – легко согласился я, одевая бейсболку козырьком назад, отчего приобрел моложавый вид, – Тем более, что по пути можно заглянуть в один из тех ресторанчиков, что открыли на берегу за время нашего отсутствия!
– Да, бокал вина со льдом или же бокал холодного пива нам не повредят,– ответила жена, вставая с пляжного полотенца.
Мы бездумно шли по кромке прибоя, наслаждаясь долгожданным отдыхом в любимом месте Южной Европы. Предидущий год лишил нас этого удовольствия, наглухо запечатав возможность выезда сюда из нашей страны, которая страшилась крутого роста кривых инфицирования и смертельных случаев среди заболевших. И вот на втором году борьбы человечества с новой неклеточной структурой наступил некоторый просвет в виде уже частично сформированной новой системы жизни и передвижения в заразных условиях. Страны стали « притираться» друг к другу с учетом новых веяний и, хоть и со скрипом, начала работать транспортная международная система. Но случаи повторения инфекционного пика никем не исключались, и будет ли реальная возможность провести лето на курорте в следующем году, никем не гарантировалась. Поэтому мы наслаждались моментом, выкинув из головы прошедший период санитарных кордонов и карантинного затворничества.
– Смотри, Дэн, новое развлечение! – Диана указала на прикрепленный к несущемуся по волнам катеру надувной плот, на котором катали визжащих курортников, в основном юного возраста.
– Видимо, замена старой, доброй «ватрушке» и «банану», – проворчал я в ответ, так как поднятая катером волна окатила не только мои ноги, но и солеными брызгами дотянулась до стекол фирменных противосолнечных очков, отчего пришлось заняться их протиркой.
– Смотри, любители свободного загара опять на своем месте, – она указала рукой на пляж нудистов, которые как и в прошлое время, оккупировали устье небольшого ручейка, впадающего в море, и, пользуясь свободой «европейских либеральных ценностей», подставляли солнечным лучам свои тела без обязательных белых пятен, свойственных приверженцам традиционного загара в общественных местах.
– Да, их бы обязать хоть маски носить на причинных местах, – съязвил я, не понимая пассивности местных властей, которые за долгое время не озаботились ни выгородкой территории для этих свободолюбивых пляжников, ни установкой информационных знаков об их присутствии в этом месте муниципальной пляжной зоны. Данная свобода, несмотря на мои либеральные взгляды, была мне чужда. Хотя Диану во все периоды нашего пребывания на сем курорте это забавляло. Тем не менее, мы убыстрили шаг, дабы скорее миновать зону свободных нравов.
Дальше еще на несколько километров длилась полоса пляжа обыденного, заселенного стандартными курортниками, занимающихся обычными пляжными делами. Прогулка вдоль морского побережья была давно уже вошедшей в наше отпускное расписание, и ее длительность равнялась указанному медиками расстоянию, которое необходимо было одолевать человеку за день. Я во время данных прогулок помимо любования морским пейзажем и горами на горизонте, наблюдал и за пляжным людским сообществом, поскольку в нем иногда попадались довольно забавные экземпляры, не говоря уже об обязательных возведенных не только детьми, но и их взрослыми родителями, песочных замках, крепостях и скульптурах. Они создавались огромными стараниями в течении пляжного дня, и после ухода их строителей с морского берега, постепенно стирались волнами до основания. Это навевало на меня философские мысли о бренности всего созданного человеком. В свое время Мировой океан с такой же легкостью слизнет все наши города, напичканные разнообразным цивилизационным мусором с лица планеты. Так ушли в небытие цивилизации, подобные Атлантиде. И, наверное, это есть обычная жизнь цивилизации, которая, как и ее составная часть – человек, имеет свое рождение, жизненный путь и отмирание.
Размышляя таким образом, мы дошли до начинающейся после пляжной полосы каменной набережной, расстояние до которой составляло уже не больше двухсот метров. Недалеко от нас, на самой оконечности пляжной зоны, повернувшись спиной к морю, сидела старая, я бы даже сказал, дряхлая дама в глухом черном купальнике. Рядом с ней ковырялся в песке странноватый ребенок неопределенного пола. Когда мы проходили мимо этой парочки, я снова не успел увернуться от морской волны, пущенной очередным гидроскутером, и вторично был залит водой, мгновенно пропитавшей уже подсохшие шорты и забрызгавшей многострадальные очки. Собственную рассеянность я компенсировал чертыханием на английском и родном языках в адрес весело уносящегося на своем водном агрегате «мотоциклиста», посчитавшего излишним держаться за установленными для его движения буйками на воде. По-видимому, мое недовольство было выражено слишком громко, донесясь звуково и до странной парочки. Затянутая в ткань купальника спина вздрогнула, и его обладательница повернула ко мне лицо. Я давно за собой замечал особенность сразу реагировать на направленные в мою сторону взгляды. И вот сейчас меня словно ожгло, как будто я смотрю на яркую вспышку сварки по металлу. Автоматически я направил свой взор на старуху, именно такого наименования заслуживала внешность повернувшейся ко мне мадам. Я смотрел через завесу пляшущих у меня в глазах «зайчиков» в ее глаза, не имеющие зрачков. Это были просто ярко белые, лишенные чего-либо иного глаза, а вернее прорези глаз, наполненные ярким белым глазным телом. Тем не менее, они проникали на самое дно души, каким-то вворачивающимся, разрывающим голову сверлом. От этого неприятного чувства я споткнулся, и чуть было не рухнул в воду, пытаясь усиленным морганием своих глаз прогнать морок. Сбилось дыхание, и замерла, сжавшись в комок, сама моя душа. Пытаясь унять обрушившуюся на меня паническую атаку, я, пройдя с десяток шагов, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов.
– Что с тобой?! – встревожилась Диана, хватая меня за руку.
– Сейчас, пройдет, – немного успокаиваясь, ответил я.
С глаз медленно уходит пелена, я боюсь оглядываться, но отойдя на метров десять, все же не выдерживаю и смотрю украдкой на обладательницу страшных глаз. Но взгляду моему предстает только ее спина. Мы продолжаем свою прогулку. Диана изредка поглядывает на меня.
– Все прошло, не бойся, просто что-то в глаз попало, – отвечаю я на ее беспокойство.
Сам же стараюсь себя убедить в случайности внезапно наступившего ухудшения своего состояния, в каком-то хаотичном совпадении слепого взгляда старой пляжницы и, допустим, перепада у меня кровяного давления, что с учетом возраста вполне можно допустить.
Последующее течение нашей прогулки и вовсе заретушировало это необычное событие, поскольку мы посетили несколько ресторанчиков, и количество принятого мною «на нерве» вина нивелировало полученный стресс. И уже, находясь в достаточно веселом настроении после трех выпитых кувшинчиков вина, я постепенно «стер» из памяти неприятный эпизод этой пляжной прогулки. Мало ли физических уродств встречается у людей. Мы же люди взрослые и все явления можем объяснить вполне реальными материалистическими причинами.
Когда наступила чернота южной ночи, мы вернулись в квартиру своего курортного комплекса, которую купили больше десятка лет назад, поразившись малой по сравнению с российской ценой курортной недвижимости. Погода этого дня не была в отличие от других дней удушливо жаркой, и позволила на ночь открыть балкон, и не включать кондиционер, без которого спать в предидущие дни было невозможно. Ближе к часам двенадцати ночи стихли неторопливые беседы соседей на балконах, исчез и иной шум, производимый проезжающими мимо автомобилями и подгулявшими отдыхающими.