Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо
Шрифт:
— Наверное, в тот день ты просто оставил Перчатки Смерти на работе, — невинно заметил я.
Сэр Шурф укоризненно покачал головой.
— Надеюсь, ты шутишь. А на самом деле понимаешь, что я говорил с нею не как государственный служащий, а как достаточно авторитетный в профессиональных кругах специалист в области исследования взаимосвязей древней и современной традиций угуландской поэзии, никакой формальной властью над участниками литературного процесса не обладающий. Так или иначе, но успеха я не достиг. Зато у меня стало одним интересным собеседником больше, а это, сам знаешь, драгоценный дар.
— Еще бы.
Мы умиротворенно умолкли, придя к согласию по столь важному вопросу.
— Ладно уж, иди, — сказал наконец
— Тебя не очень разочарует, если я скажу, что не расцениваю такое развитие событий как катастрофическое?
С этими словами сэр Лонли-Локли растворился в стене, а я отправился в спальню, решив, что пару часов моего отсутствия этот Мир как-нибудь переживет. Ему же, собственно, лучше: иметь дело с одуревшим от избытка информации, отчаянно зевающим мной — невелико удовольствие.
Мир, однако, придерживался иного мнения. И стоило мне, раздевшись, опустить голову на подушку, оповестил об этом голосом сэра Кофы. Ну, то есть, его Безмолвной речью. Один черт.
«Ты уже решил, где будешь обедать?» — как ни в чем не бывало спросил Кофа.
Начинается, подумал я.
Дураку понятно, что Кофин невинный вопрос означает: «Нам срочно надо поговорить». Но при такой формулировке наотрез отказаться от встречи гораздо труднее. По крайней мере мне.
Поэтому я честно ответил: «Еще не думал на эту тему».
«Вот и прекрасно. Давно собирался показать тебе одно любопытное местечко. Из тех, что сам никогда не найдешь, даже если трижды в день мимо пробегать будешь».
Однако, подумал я. Ну, хоть какая-то польза от моих добрых дел. Не каждый день Кофа делится заветными местечками. И деловито спросил:
«Где? Когда?»
«Через полчаса на улице Маятников. Знаешь, где это?»
«Не ближний свет», — откликнулся я.
«Значит, знаешь. Успеешь?»
«Не вопрос».
И я принялся снова одеваться.
Улица Маятников — это самая окраина Старого Города. Район не сказать чтобы респектабельный, но и не бедный, скорее просто малонаселенный, из трех домов здесь как минимум два заколочены и выставлены на продажу; впрочем, у владельцев обычно хватает средств, чтобы поддерживать в относительном порядке окружающие их небольшие сады. Ни лавок, ни тем более трактиров здесь почти нет, а хозяева тех, что есть, похоже, хлопочут не ради заработка, а из любви к процессу, клиентов-то раз-два и обчелся.
Кофу я увидел сразу. Он прохаживался по улице с видом человека, самой большой заботой которого является прогноз погоды на ближайшую дюжину дней.
Впрочем, делать хоть какие-то выводы на основании того, как выглядит сэр Кофа Йох, было бы очень глупо. Даже для невыспавшегося меня перебор.
— Сейчас я тебя очень, очень удивлю, — пообещал Кофа. И увлек меня за собой в переулок, куда, как мне сперва показалось, выходили только садовые калитки окрестных дворов. Однако в конце переулка стояло несколько небольших двухэтажных домов. И один одноэтажный, имевший при этом вид монументального особняка, почти полностью провалившегося под землю. То, что осталось над землей, выглядело как мансарда, под которой непременно должно находиться еще хотя бы два-три этажа. Возможно, потому, что приземистое строение венчала роскошная, массивная крыша с таким несметным количеством печных труб, что прилагающихся к ним каминов с лихвой хватило бы для отопления скромного королевского дворца.
— Хороший дом, — одобрил я. — Смешной.
— Совершенно верно, Смешной Дом. Именно так его и назвали еще пятьсот лет назад, когда прославленный Товви Банбой, в ту пору начинающий архитектор, обмывая первый в своей жизни заказ, потерял в трактире план трех первых этажей, но сохранил чертежи чердака и крыши. А с утра, толком не проспавшись, приступил к работе. И закончил ее раньше, чем сумел задать себе вопрос, почему результат его труда выглядит столь странно. В те времена архитекторы строили дома в одиночку; мастера управлялись за несколько часов, хотя в среднем на работу требовалось два-три дня. Зарабатывали они, конечно, сказочно. Но, несмотря на это, даже у нас, в столице, архитекторов можно было по пальцам сосчитать. Очень уж сложно освоить соответствующий раздел Очевидной магии, да и могущество для этого требуется немалое; человека с такими способностями любой Орден принял бы с распростертыми объятиями, как минимум Младшим Магистром. А в ту эпоху поступить в Орден, минуя период послушничества, было для всякого взрослого человека соблазном посильнее денег. Поэтому, как я уже сказал, архитекторы были наперечет. И каждый являлся личностью настолько неординарной, что ссориться с ними мало кто решался. Вероятно, поэтому несчастный заказчик не прибил Товви Банбоя на месте и даже аванс отобрать не посмел. А от дома, конечно, поспешил избавиться, продал за копейки тогдашней городской знаменитости, эксцентричному богачу Мицфецро Цицферсо, который коллекционировал разные причудливые казусы, вроде самопишущих табличек, рисующих картинки вместо текста, и свихнувшихся охранных амулетов, которые умоляют прохожих немедленно войти в дом и начинают верещать, когда те проходят мимо. Понятно, почему ему приглянулся Смешной Дом… Впрочем, все это давно в прошлом. Для нас с тобой важно совсем другое, — и с этими словами Кофа распахнул передо мной одно из окон.
— Это вход, — сказал он. — Двери, ведущие на улицу, на чердаках обычно не делают. Предполагалось, что жильцы будут подниматься сюда по лестнице с третьего этажа. Но поскольку никакого третьего этажа нет, приходится пользоваться окном. Хвала Магистрам, что пятьсот лет назад в моде были достаточно большие окна. А то выносили бы мне еду на улицу. Впрочем, я бы все равно сюда ходил. Оно того стоит.
— Даже так?
Я огляделся. Помещение, где мы оказались, совсем не походило на трактир. Оно выглядело, как если бы здесь обставили несколько маленьких уютных гостиных, а потом снесли перегородки, разделяющие комнаты. В результате столы, стулья и низкие старинные буфеты стояли небольшими группами и выглядели так, словно недавно перессорились. Посетителей не было. Обычной для трактиров барной стойки с гостеприимно улыбающимся распорядителем — тоже. И вообще ни души.
Кофа увлек меня за собой к дальней стене.
— Обстановка совершенно нелепая, — сказал он. — Но это не имеет никакого значения. Важно другое. Нынешний хозяин Смешного Дома когда-то был одним из поваров Ордена Потаенной Травы. А уж Магистр Хонна, что бы о нем ни говорили, знал толк в простых радостях жизни.
— Ого, — присвистнул я.
— Только никого сюда не води, — сказал Кофа. — И сам без меня лучше не приходи. Здесь порядки, как в опере: хозяин, когда ему приходит охота провести время на кухне, сам рассылает приглашения некоторым ценителям, список которых составил сразу после принятия кулинарных поправок к Кодексу и пополняет крайне неохотно. В некоторых исключительных случаях можно прислать ему зов и попросить что-нибудь приготовить. Может отказать, а может и согласиться, как повезет. Нам с тобой сегодня повезло, как видишь.
Ого, подумал я. Других слов в моем запасе, похоже, не осталось.
Впрочем, «ого» оказалось вполне достаточно. Ого, думал я, пробуя суп. Ого, повторял про себя, разламывая пышную горячую лепешку, благоухающую пряностями. И еще раз — ого! — с большим восклицательным знаком, приступив к жаркому. Наконец я вспомнил еще одно слово. И так обрадовался, что произнес его вслух:
— Потрясающе.
— Рад, что тебе угодил, — улыбнулся Кофа. — Ты сейчас еще местную камру попробуешь. Вообще ни на что не похожа. Старинный, давно забытый рецепт.