Дар синего камня. Дилогия
Шрифт:
– С какой целью?
И он еще спрашивает! Это же элементарно, Ватсон! Молодого здорового мужика изолировали от общества, кроме «железной леди» Ангелины и смотреть не на кого, а тут…
– Не каждый день ко мне заходят такие красотки, а тут перед зеркалом вид сверху, вид спереди. В общем, все удовольствия.
– Хочешь сказать, ешь твою медь, к ней вернулась память после твоих пылких взглядов?
– По крайней мере, именно это она утверждала. С чего бы я стал сомневаться? После событий последних двух суток во что угодно поверишь…
Мужчина подошел
«Ого! – я едва не вскрикнул. В зеркальном отражении над его головой мне был отчетливо виден прозрачный диск и лепестки. Точнее, то, что от них осталось. – Он тоже участвовал в эксперименте с синим камнем? Вряд ли… Тогда почему я вижу цветок?»
По моим ладоням пробежало легкое покалывание – они начали впитывать в себя энергию. Не знаю, правда, зачем?
– Понимаешь, Семен, там, наверху, считают, что Маргарита исчезла не без твоей помощи. Ты должен либо подтвердить, либо опровергнуть это мнение. Так что я тебя слушаю. Очень внимательно. И учти: слова без доказательств – пустой звук. Нужны факты. И весьма убедительные.
– Факты? – Шальная мысль уже засела в голове и уходить оттуда не собиралась. – Хотите узнать, что я действительно сделал с девушкой? Пожалуйста. Восстановил ей память, а заодно не позволил умереть. Дар, полученный ею от синего камушка, мог убить Риту в самое ближайшее время.
– Опять дар? Какой?
Точно помнил, что вслух мы с ней об этом не говорили. Потому и не хотелось посвящать в тайну других. Однако слово с языка сорвалось. Сказал А, говори и Б.
– Думаю, каждый из шестерых «сокаменников» получил свой дар. Я, к примеру, вижу ауру человека и могу ее починить. У Маргариты она была повреждена, пришлось латать дыры. О своем даре она рассказать не успела, торопясь порадовать Ангелину Львовну. А кстати, где мой личный надзиратель или вы с ней по сменам работаете?
– Семен, не уводи разговор в сторону, – раскусил меня офицер. – Что за аура? Ты мне тут еще о колдовстве расскажи.
– Я не чародей, не шаман, не маг и даже не зубная фея, поэтому о колдовстве ничего не знаю. А девушке я действительно подправил энергетическую оболочку – она же все вспомнила.
– Думаешь, твоим бредням кто-нибудь поверит? Нужна правда, и только правда, лейтенант!
– Я так понимаю, что правдой является только то, что где-то там, наверху, хотят услышать? В таком случае возьмите листок бумаги и напишите, что именно я должен произнести, чтобы успокоить начальство и оно вам жалованье повысило да звездочек на погоны добавило, – я снова вышел из равновесия и сказал то, чего не следовало.
– Ты мои звездочки не тронь, пацан! Они кровью и потом заработаны, – не остался в долгу Владимир Степанович.
– А вы прекратите цепляться к каждому моему слову! Тоже, нашли пустобреха. Если б мне действительно нужно было что-то придумать, то уж постарался бы выбрать более правдоподобный вариант.
– Ладно, угомонились, – теперь миротворцем выступил майор. – Чем можешь подтвердить свои слова?
Ладони к этому моменту чесались так сильно, что я не выдержал:
– Хотите подтверждения? Пожалуйста. Тогда прошу занять место перед зеркалом. Только учтите – будет больно. Очень больно.
– Что ты можешь знать о боли, лейтенант? – Мужчина решительно придвинул стул к туалетному столику.
Кто же так поиздевался над цветком его души? Лишь один лепесток был неповрежденным, а вот остальные…
– Сколько вам лет, Владимир Степанович? – вопрос вырвался сам собой.
– Сорок пять.
– Не может быть! – На мой взгляд, ему было не меньше шестидесяти.
– Что, не похож на ягодку? Так я ведь не баба, ешь твою медь. Ладно, чего ты там доказывать хотел? Давай быстрее.
– Быстро не получится. Вашу ауру словно из пулемета расстреляли – дырка на дырке.
– Из гранатомета. В Афгане. Четверть века назад. – Утренний гость хотел еще что-то сказать, но мои манипуляции заставили его крепко сцепить зубы.
Майор оказался мужественным человеком. В течение двух часов он не проронил ни звука. Я видел, что он испытывал непереносимую боль, но лишь ходившие желваки да пару раз выступившая на губах кровь выдавали его мучения. Наконец цветок засиял.
– Я закончил. – Ощущение полной опустошенности навалилось так резко, что я едва не рухнул по пути к диванчику.
– И что это было? – Владимир Степанович оторвал взгляд от зеркала, так и не обнаружив видимых ему результатов работы.
– То же, что я сделал с Маргаритой.
Он с трудом встал. Пару раз прошелся по комнате. Видимо, внутри человека что-то изменилось и он это почувствовал.
– И девчонка все стерпела?
– У нее был не такой запущенный случай.
Почти сразу зазвонил телефон.
– Слушаюсь, сейчас буду. – Майор положил трубку. Возле самой двери он оглянулся и негромко произнес: – Ты меня убедил, парень.
Очень хотелось выяснить в чем, но сил не осталось. Ни капли. Меня словно пропустили через мясорубку. Тупая боль поселилась во всем теле, а голова гудела, как трансформатор под напряжением.
«Чем это меня так расплющило?» – Я уронил голову на подушку.
– Добрый вечер, Семен Евгеньевич. Как самочувствие?
Новый посетитель вошел в комнату бесшумно. Не было слышно ни скрипа открывавшейся двери, ни шагов. Когда я отвернулся от окна, высокий мужчина в сером костюме стоял в центре комнаты.
– Здравствуйте! Не жалуюсь.
«Ну и текучка у вас, господа исследователи. Что ни день, то новый кадр. Сегодня так уже второй пожаловал. Скоро десятками приходить будете? Что на этот раз от меня нужно?»
– У меня для вас хорошие новости. Эксперимент закончился, а вместе с ним и ваше заточение. – Его голос, несмотря на мягкость, казался клейким и тягучим, как липкая масса, в которой увязают мухи.
– Здорово! И когда меня выпустят?
Люблю хорошие новости, но когда они приходят столь неожиданно, начинаешь сомневаться в искренности людей, их приносящих. Как там про данайцев?..