Дар учителей
Шрифт:
– Да что ты лупишь в глаза, твою мать! – Вояка ударил Мину по руке. Не обратив на это внимания, она расстегнула карман и извлекла из него три маленькие консервные банки.
– Ух ты! – изумился спецназовец. – Красная икра! Ну, Скворец, ну ты и молодец, ох какой же ты, мать, молодец! – знакомый капитан Зарецкий убрал банки под подушку.
«Покушай, – подумала Мина, – пригодишься. Вы, русские, со своим Смирновым жрёте одни консервы да сухпайки. Наши-то давно едят нормальную пищу из запасов обитателей ВИП-уровня».
Имам всегда заботился о своих учениках. Очевидно,
«Русские вообще-то великий народ, только вот всякие смирновы постоянно подводят», – сделала умозаключение Мина.
Этот Смирнов ещё и бункере постоянно сидит, брюзжит, пытается командовать. Один раз он уже схлопотал от Матушки по шеям, тогда тоже попытался доложить руководству. Получил люлей от Соболева и вроде как заткнулся, но его гнусное растлевающее влияние продолжало чувствоваться повсеместно.
– А что это ваши ребята крутятся вокруг оружейной комнаты? – спросил вдруг Зарецкий.
– Кто тебе сказал? – насторожилась Мина.
– А нас сегодня полковник инструктировал, распорядился, чтобы при любых попытках проникновения открывали огонь без предупреждения.
Солдаты на койках тихо засмеялись.
– Что ещё ваш командир рассказаль? – Мина не очень хорошо говорила по-русски, поэтому старалась не употреблять жаргон, дабы не попасть впросак.
– Да забей ты на него с прибором, забей, – успокоил Зарецкий.
– Когда наверх пойдёшь? – поинтересовалась Мина.
– Не знаю, тут наш голубок-полковник забегал с каким-то секретным спецзаданием. Опять людей положим зазря.
– А что Соболев? В смысле, он не может помочь?
– Да и не будет, его самого нагрузили наши толстые ублюдки Буров и Элькин. Он сам пойдёт.
– Элькин – еврей?
– Таки да, сестрёнка.
– Ладно, пойду, – Мина боялась отстать от своих. Она заметила, что патруль уже покидает помещение, и выбежала из жилого отсека русских.
Затем патрульные проследовали к оружейной комнате. Вход в неё закрывался массивной бронированной дверью. По-видимому, это помещение было оборудовано задолго до Заражения. В выступе стены виднелись бойницы для караульных. Там находились люди Смирнова, на этот пост он ставил только самых преданных.
– Скворец! – вызвал Джексон караульного.
– Молодец! – ответили ему.
Он подошёл и постучал кулаком в дверь.
«Вряд ли они услышат там, внутри», – размышляла Мина. Но прикладом автомата Джексон воспользоваться не захотел, видимо, опасался неадеквата со стороны караульных.
– Чё ломимся, Скворец! У нас указание начальства никого не пускать в
Джексон развернулся к патрульным, те, прижимаясь к стенам, занимали позиции вне секторов обстрела караульных. Сделать это было сложно, так как бойницы располагались в углах коридоров с обеих сторон, так что прятаться было попросту негде. Кроме того, тех, кто избежит прямых попаданий, обязательно заденет рикошетом.
«Гранатой тут тоже не возьмёшь», – пожалела про себя Мина.
Бойницы раскрылись, оттуда высунулись стволы автоматов Калашникова.
– Давай, Скворец, проваливай отсюда! Бегом!
Джексон с демонстративной медлительностью развернулся к шлюзовому отсеку научных помещений сектора УЛЬТРА.
Процедура прохождения обеззараживания в шлюзе была не самой приятной. Дышать при такой высокой температуре становилось невыносимо тяжело. Три минуты, казалось, длились вечность.
Наконец дверь в соседнюю комнату открылась, и патруль выбежал из шлюзовой камеры. Помещение, примыкавшее к шлюзовой камере, было отделено от основных помещений научного блока. Патруль проследовал через отсек гидропоники. Далее прошли виварий, медицинскую лабораторию. Все помещения были пусты. В темноте горели разноцветные светодиоды, шумели кулеры компьютеров.
«Видимо, у учёных пересменка, – подумала Мина. – Тихо, как в могиле».
В производственных помещениях тихо работали компрессоры холодильных камер, в которых хранились реагенты, использовавшиеся учёными. Из производственного отсека повернули направо и подошли ещё к одной шлюзовой камере. В этот отсек Мина никогда не заходила. Старший патруля вызвал кого-то по рации:
– Нарцисс, Нарцисс!
На том конце что-то ответили. Потом Джексон произнёс: «Шорох!» Затем патруль развернулся и двинулся в обратную сторону. Там за шлюзовой камерой находились старые помещения, заваленные всяким хламом ещё с конца пятидесятых годов.
«Альхамдулиллях! Если в научном отсеке никого нет, значит, можно будет сюда не ходить, пока не появятся учёные», – порадовалась Мина. Те отсеки, в которых не было персонала, патрулировались реже. Обычно учёные работали посменно, с ними вместе дежурили несколько караульных для того, чтобы лишний раз не проходить обеззараживание.
После шлюзовой камеры патруль проверил ещё несколько складских помещений. Наконец, подошли к комнате дежурного. Вход, как и в оружейной комнате, был перекрыт бронированной дверью с бойницами для охраны.
Джексон подошел к аппарату внутренней связи и вызвал дежурного:
– Скворец!
– Молодец!
Дверь открылась. Внутри располагался пульт дежурного с различными кнопками и лампочками. Матушка и капитан Зарецкий сидели за столом и пили чай с сухарями. Ахмад Фишер, не замечая вошедший патруль, колдовал над пожарной сигнализацией.
– Ассаляму алейкум, госпожа! – начал Джексон. – Во время патрулирования никаких чрезвычайных происшествий не произошло!
– Алейкум ассалям! Ачча! Ачча! – задумчиво произнёсла Матушка. – Следуйте в жилой отсек, доложите дежурному офицеру и сдайте оружие.