Дар золотому дракону
Шрифт:
Последних слов я не поняла, но возражать не стала. Тем более что спина, там, где её не прикрывали широкие ладони дракона, и правда начала зябнуть как назло, сегодня, после того, как переделала все домашние дела, я переоделась в совсем лёгкое платье, тоже шёлковое, хотела быть красивой для Фолинора. В льняном бы не замёрзла, да кто же знал-то.
Следующим вечером я дожидалась мужчин на ужин в самом тёплом из подаренных мне платьев, да ещё и поддев под него сразу две нижних рубахи, одну на другую, аж упарилась вся, пока драконы не разошлись. И задач решила не пять, а целых десять, попросив Луччи проверить не ошиблась ли, а вечером гордо показала тетрадь своему
Ты молодец, Аэтель, просто умница. Но сегодня у нас география.
И мы учили географию. Фолинор рассказывал о землях, где вечное лето или вечная зима, где по несколько месяцев льют дожди и где годами с неба не падает ни капли. Я слушала его рассказ, как волшебную сказку, веря и не веря, что такие чудеса могут быть на той же самой земле, на которой я живу. Фолинор показывал мне эти сказочные места на том самом большом разноцветном шаре, что стоял у него в кабинете и назывался «глобус».
Он рассказал, что те люди, что живут в нашей и соседних странах, знают лишь о половине земель, что есть в нашем мире, про остальные даже не догадываются, потому что их отделяют воды огромных океанов. А этот глобус нарисовали сами драконы, которые когда-то, в поисках уцелевших соотечественников или просто хотя бы любых других драконов, облетели в своё время весь мир. И время от времени, некоторые жители острова летали туда, уже не в поисках, а просто из любопытства. Приносили разные диковины или семена каких-нибудь полезных растений, например, картошку. Но другим людям рассказывать об этом не стоит, иначе придётся объяснять, откуда я это знаю.
А кому я рассказать-то могу? У нас из людей кроме меня только три женщины, и те про картошку уже знают. Только им, кажется, всё равно, что о ней никто никогда не слышал, они и на рис с удивлением смотрели, и на халву. А я им сказала заморские, ну и всё. Больше не удивлялись. Так что, говорить мне некому.
Не забывай, что я обещал взять тебя в город. Конечно, не думаю, что ты там начнёшь лавочникам или прохожим рассказывать про западный или южный континенты, но всё же предупредить тебя я должен был.
В город? Правда?! Ой, а я и забыла уже. А когда?
Пока точно не знаю, нужно немного с делами разобраться. Но этим летом, не позже, обещаю. А пока Как насчёт того, чтобы полетать?
Полетать Теперь это слово для меня значило не только настоящий полёт, тот, что на крыльях, но и то удивительное ощущение, которое охватывало меня от поцелуев Фолинора. Конечно же, я очень хотела снова полетать, так что, тут же выскочила из-за стола, едва не уронив глобус.
Прежде чем забрать меня в полёт, Фолинор принёс мне чудесную накидку, голубую, с серебряной вышивкой, я такую красоту даже в городе ни на ком не видела. Теперь я точно не озябну на скале.
На этот раз мы целовались дольше, я сама уже, не стесняясь, жалась к Фолинору, мне нравилось тереться об его грудь напрягшимися сосками, от этого было еще приятнее, и всё крепче сжимался странный узел внизу моего живота. Мне хотелось чего-то большего, но Фолинор вновь отстранился, а потом унёс меня назад в пещеру. Где я лежала на своём диванчике и мечтала присоединиться к нему, снова отправившемуся принимать ледяную ванну, потому что странный жар, разлившийся во мне во время поцелуя, всё никак не хотел уходить.
Шло время. Драконы продолжали искать тело Кутберта еще неделю, потом прекратили это бесполезное дело. Они закончили с кладовыми в нашей скале и той, что напротив, и сейчас делали то же самое с другой стороны горы, поэтому из окна я их
Или можно было послать вестник. Фолинор настоял, чтобы я могла послать его не только ему, но и любому дракону, владеющему магией воздуха. Мало ли, как далеко оно кажется в тот момент, когда мне понадобится помощь так он говорил. Я не могла даже представить, что со мной могло случиться такого, чтобы пришлось звать на помощь, но не стала возражать, и теперь на полочке кухонного шкафа стояли в ряд девять шкатулочек, даже те, на которых были имена Лучиеллы и Фингона, хотя чем мне смогут помочь малыши непонятно. Но раз ему так спокойнее зачем противиться?
Диэглейр почти все дни пропадал у людей. Навещая подруг, я видела, как преображается их дом и двор. На окнах теперь были ставни с наличниками, над крыльцом навес. Возле свинарника появился загон с невысоким заборчиком, чтобы можно было выпускать поросят погулять. Возле дома выросла баня, причём не каменная, как все остальные строения, а деревянная, Фолинор лишь, по просьбе Диэглейра, вырастил в ней печь с каменным котлом. Однажды я там даже попарилась вместе с Саннивой и Аннис и поняла, что уже привыкла купаться в ванной, и мыться в тазике мне уже как-то неудобно. К хорошему быстро привыкаешь.
Об отце девушки не заговаривали, я тоже не упоминала его в разговоре. Исчез, нет его, ну и ладно. Лично я особой разницы не замечала раньше, когда я навещала подруг, Кутберт всё время был на пасеке, теперь его тоже не было и уже не будет. Зато был Диэглейр. Он постоянно что-то делал неподалёку то баню, то перила для крылечка, то у поросят чистил, то вскапывал небольшой огород, на котором Базилда уже посадила кое-какую зелень, чтобы была под рукой. Хотя свежие овощи с огорода Диэглейр приносил женщинам постоянно, так же как и рыбу. Я заметила, что Базилда, которая уже поправилась после побоев, смотрит на него без прежней опаски, приносит ему попить или полотенце, когда он умывается у колодца после работы, отвечает на его вопросы, иногда даже улыбается в ответ на какую-то шутку. Наверное, все вокруг уже поняли, что дракон ухаживает за женщиной, осторожно, давая ей к себе привыкнуть. Конечно, Кутберт погиб совсем недавно, но, мне кажется, Диэглейр был готов ждать столько, сколько понадобится.
Те дни, когда я не навещала подруг, проходили привычно готовка, стирка, дети, корова, иногда купание в реке, уроки Урокам я старалась посвятить каждую свободную минуту, ведь Фолинор так радовался моим успехам, и было так приятно слышать от него: «Какая же ты умница, моя девочка!» Ради этих слов я готова была решать хоть по двадцать задач и писать по три диктанта подряд.
И Луччи с удовольствием мне в этом помогала. Ей огорчало то, что её детское тело мало на что годилось, даже обслужить себя она толком не могла, приходилось принимать мою помощь даже в таких простых вещах, как одеться, сесть на стул или взять что-то с полки, не говоря уж о купании. А ей так хотелось быть полезной. Конечно, её советы мне очень помогали, но постепенно я освоилась на кухне, научилась готовить многие блюда, прежде мне незнакомые, и всё меньше нуждалась в её подсказках. А вот задачи проверять или диктовать мне это она могла делать хоть каждый день, в этом её помощь была неоценимой. Она же сказала мне, что моя речь становится «правильной» так она это назвала, уже почти не отличалась от речи драконов, исчезал «деревенский выговор». Я этого не замечала, но ей верила.