Дар
Шрифт:
— Ну же, садись, — снова предлагаю я.
Он нервно опускается на стул и сжимает руки.
— Спасибо. Э, как ты чувствуешь себя? Я слышал, тебя увезли в больницу на скорой. Теперь лучше?
— Да, теперь все отлично. Как долго ты учишься играть на саксофоне?
Его глаза вспыхивают, грудь раздувается, и на лице расплывается широкая довольная улыбка.
— Несколько лет. Мама сказала, я должен выбрать инструмент, на котором хочу играть, так что я выбрал саксофон. А как ты узнала?
Отлично, мне придется лгать.
— А разве ты не играл как-то в оркестре?
Он качает головой.
— Может быть.
После этого разговор с Броуди дается мне легче. Маркус отступает и просто смотрит на Броуди, сменив тактику активного запугивания на пристальное разглядывание. Я понимаю, что Броуди нравится Даллас, и что он хочет пригласить ее на свидание, но не знает как. Пока Даллас занята болтовней с Кортни и Эми, он расспрашивает меня, что она любит, помимо лилового цвета.
Когда он уходит, я чувствую себя странно. Видение с Броуди было более четким и долгим. Я заметила больше деталей и провела в видении больше времени, чем это заняло мимолетное прикосновение.
Чувствуя себя более счастливой, я возвращаюсь к ланчу, пока он не закончился, и нам не нужно будет снова возвращаться в класс.
— Эй, — Даллас смотрит на меня.
— Что? — ее внимательный взгляд пугает меня до чертиков. Я вытираю нос на случай, если там что-то есть. Провожу рукой по губам.
— Ты носишь линзы? — она придвигается ближе и смотрит мне в глаза.
— Э-э-э, нет. Мне не нужны очки.
— Да я знаю, что тебе не нужны очки, но это цветные линзы?
— Даллас, клянусь, ты самая странная личность в мире. Почему я должна носить цветные линзы, если у меня нет проблем с глазами?
— Подружка, серьезно, на левом глазу у тебя как будто контактная линза. — Она указывает на мой левый глаз. — Как будто вокруг радужки что-то голубое.
— Что? — я обеспокоенно вскакиваю с места, оставляю поднос на столе и бегу к ближайшему женскому туалету. Я знаю, что Маркус следует за мной — я слышу его тяжелые шаги.
Вбежав в туалет, я замечаю двух девушек у раковин, они поправляют макияж. Они глядят на меня, и одна даже приподнимает бровь, когда я, как безумная, подбегаю к свободному зеркалу.
Они обе отступают от зеркала прочь, говоря о чирлидерше, которая закрутила с бой-френдом другой чирлидерши. Я поворачиваюсь и наклоняюсь к зеркалу, проверить глаза.
У меня ярко-зеленые глаза, по-настоящему зеленые с небольшим темно-зеленым ободком снаружи. Родители понятия не имеют, откуда у меня такие глаза, потому что у них обоих из поколения в поколения были только карие или темно-карие. Мои глаза были таким необычными, что всю начальную школу меня за них дразнили.
А теперь мне делают комплименты и люди даже спрашивают меня, ношу ли я линзы.
Наклонившись к зеркалу, я внимательно разглядываю свой левый глаз и замечаю вокруг радужки голубой ободок. Он определенно там, очень заметный даже с учетом того, что у меня и так очень яркие зеленые глаза. Голубой контрастирует с зеленым.
— Почему они голубые? — громко спрашиваю я.
— Что? — фыркает одна из девушек.
Я совсем забыла о них, пока одна из них, длинноволосая блондинка с совершенной фарфоровой кожей не заговорила.
Моргая, я поворачиваюсь к ней.
— Я говорила сама с собой. — Повернувшись обратно к зеркалу, я смотрю на свой правый глаз. — Как странно.
Сдвинув брови, я пытаюсь понять, что с моим левым глазом. Мне почти семнадцать, и глаза в этом возрасте уж точно не должны менять цвет. Это так странно, если не сказать, жутковато. Сделав глубокий вздох, я сосредотачиваюсь на голубом.
Девушки выходят, оставляя меня одну. Отступив на шаг, я наклоняю голову влево, потом вправо. Да, это определенно странно, но мне даже нравится.
Дверь резко открывается, и Маркус заходит в туалет.
— Алекса, — рявкает он, оглядывая помещение с пистолетом наголо.
Сила, с которой дверь хлопает об стену, пугает меня, заставляя подпрыгнуть.
— Боже, Маркус, ты напугал меня до полусмерти.
Сердце бешено стучит, и я хватаюсь за грудь в приступе паники.
— Все нормально?
Я кошусь на него, чуть повернув голову в сторону.
— А что может быть ненормально? И почему у тебя в руке пистолет? Какого черта, кстати, ты его носишь? Мы в школе, здесь не нужно носить оружие. И… — я чувствую, что едва не ору на него, так что продолжаю тише, — и что если бы я была в туалете?
Маркус выпрямляется, убирает пистолет и застегивает пиджак.
— Я делаю свою работу.
— Да я чуть не наделала в штаны. — Я тыкаю пальцем в его грудь там, где висит кобура.
Он фыркает, проводит рукой по своим коротко стриженым волосам и качает головой.
— Подожду снаружи.
— Да, отличная идея, приятель, — зло выплевываю я.
Маркус уходит, и в течение пары минут я уговариваю себя успокоиться и сосредоточиться на уроках. Когда я выхожу, Даллас и Маркус стоят у двери и о чем-то говорят.
— Ну как, все нормально? — спрашивает Даллас. — Ты сорвалась с места, ничего не объяснив.
— Я… э, ну, мне показалось, что мне что-то попало в глаз. — Для пущего эффекта я потираю глаз. — Все нормально.
Мы обе направляемся к кабинету, где будет урок, и я оглядываюсь через плечо на Маркуса.
— О чем вы говорили?
— Он рассказывал мне, как однажды клиентка, которую он охранял, сбежала от него, потому что напилась.
Скорее, потому что он засранец.
— Мне он не показался компанейским парнем, — ворчу я. Он говорит с ней, но зато едва смотрит на меня.