Дар

Название: Маргарет Макхейзер, «Дар»

Серия: «Эффект бабочки» — 1

Переводчик: Юлия Л

Редактор: Анастасия И

Вычитка: Поночка

Обложка:

Переведено для группы:

18+

(в книге присутствует нецензурная лексика и сцены сексуального характера)

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Говорят, глаза — зеркало души.

В моем случае это не метафора.

ПРОЛОГ

Кто мог предвидеть, что моя жизнь так резко изменится?

Я — точно нет. Мои родители тоже.

До моего семнадцатилетия оставалось всего несколько недель, когда все изменилось: я оказалась в машине скорой помощи, на пути в больницу, без сознания.

Меня привезли вовремя.

Аппендикс лопнул, и токсины попали в кровь. Врачи провели операцию и удалили все до того, как воспаление успело распространиться на другие органы и убило меня.

Мне сказали, я была на волосок от смерти. Сказали — мне повезло.

Очнувшись, я поняла, что что-то… изменилось. Что-то внутри меня изменилось.

Я поняла это в тот же момент, как открыла глаза.

Что-то было не так.

Или наоборот, все стало на свои места.

Вот так я и получила свой дар.

А может, свое проклятие…

1 глава

— Алекса, ты меня слышишь? — кто-то больно щипает меня за руку, и я стону. — Алекса, очнись.

Боль не прекращается, и я пытаюсь сосредоточиться на ней, но руки, словно не мои: слабые и тяжелые.

— Алекса, — голос становится четче и громче. — Проснись, Алекса!

Заткнись! Сколько раз ты еще повторишь мое имя?

— Алекса, если ты меня слышишь, очнись!

Я пробую открыть глаза и тут же закрываю их, когда яркий свет ослепляет меня. Перед глазами пульсируют круги.

— Вот молодец, Алекса.

О, да хватит уже!

— Что случилось? — шепчу я. Горло пересохло и болит, слова даются с трудом. Снова приоткрываю глаза и тут же закрываю. Слишком ярко.

— Что ты помнишь, Алекса? — спрашивает мягкий женский голос.

Воспоминания путаются: вот я дома, с родителями. Стараюсь вспомнить, что было дальше, но в голове белая завеса тумана. Дальше все обрывается.

— Хм… я была дома. — Боже, горло жутко дерет. — Я хочу пить.

Я пытаюсь сглотнуть, но по ощущениям в горло словно насыпали песка.

— Тебе нельзя ни есть, ни пить, пока не разрешит доктор.

— Доктор? — спрашиваю я, пробуя в третий раз открыть глаза. Свет все еще ярок, и я прищуриваюсь.

Рядом с моей кроватью стоит женщина. Она старше меня, может лет двадцать пять. Волосы связаны в конский хвост, яркая розовая заколка. Очень добрые карие глаза и милая улыбка. Я чувствую как забота, и сочувствие исходит от нее.

— Где я? — оглянувшись, я замечаю вокруг себя типичную больничную обстановку.

— Ты в реанимации. Тебя привезли на «скорой», сразу прооперировали. Ты помнишь что-то из этого? — женщина склоняет голову набок, ласковые глаза подбодряют меня.

Я качаю головой: я не помню ничего — только то, что я была дома с семьей.

— А где мама? — меня вдруг наполняет беспокойство, оно заставляет меня озираться вокруг, в поиске родных.

— Твои родители снаружи. Ждут, когда ты очнешься, чтобы навестить тебя.

Несмотря на то, что говорит она мягко и спокойно, во мне начинает подниматься паника. Тело дрожит, сердце едва не выпрыгивает из груди.

— Мам! — зову я отчаянно, и звук дерет мое пересохшее горло. — Мама!

— Все нормально, твои родители ждут снаружи. Пожалуйста, приляг, Алекса, — голос женщины становится еще мягче, когда она пытается успокоить меня.

— Я хочу увидеть маму!

Слезы текут из глаз, меня трясет.

— МАМА! — кричу я изо всех сил.

— Что происходит? — к нам подходит другая медсестра, и, судя по ее виду, мягкости от нее не стоит ожидать.

— Алекса немного запаниковала, я пытаюсь ее успокоить.

Вторая медсестра смотрит на меня, приподняв бровь. Она старше, со строгим лицом и пристальным взглядом. Судя по тому, как уверенно она действует, становится понятно что, что работает она здесь уже долго и точно знает, что делать.

— Позови ее мать, — говорит она ровно.

Добрая медсестра разворачивается и быстро выходит. Строгая смотрит на меня. Мой пульс, судя по приборам, все еще высок, и она хмурится, заметив это.

— Ты мешаешь другим пациентам, — говорит она голосом таким же холодным, как и выражение ее лица.

— Я просто хочу к маме, — теперь я почти задыхаюсь. Паника нарастает.

Губы медсестры сжимаются в жесткую линию, и она кладет руку на бедро, от этого я нервничаю еще больше. Она пугает меня до ужаса.