Дара. Рождённая кровавой луной

Каттен Лила

Вышел на улицу и почувствовал страх. Ее страх.

— Какого хрена, — ринулся вперед, но брат остановил.

— Она испугалась нас.

— В смысле? Что вы сделали? — чуть ли не зарычал, идя на этих придурков.

— Ооо, вы смотрите как его скручивает, — заржал друг, и получил в бок от девушки своей.

— Я спросил, что вы сделали? Почему она испугалась?

— Алан, — начала Бэка, — мы просто рассматривали ее. Она же как… Не как волчица, понимаешь, — девушка говорила аккуратно, но я был зол.

Я хотел

укрыть ее собой и послать всех. Чтобы даже говорить с ней не могли. Чтобы она знала, что для меня она человек или нет, с голосом или без, похрен. Мне плевать.

— Прости, — сказал брат.

— Да, прости нас, пожалуйста. Но мы ничего плохого не хотели.

Кивнул им. Обнял Бэку и поцеловал в щеку. Пожал руки парням и сел в тачку, скомандовав ехать за мной.

Сели за столик в другом зале. Потому что первый хорошо просматривался. И если Дара увидит меня сразу, то это плохо закончится.

Сижу, а сам злюсь. Просто пылаю от ярости. Я слышу их. То, как они с ней говорят. Я надеялся, что будут только девчонки, но бля… я не готов был и к присутствию этих говнюков.

— Успокойся, иначе не сдержишься, — просит Дилан.

— Я, итак, еле держусь.

— Это круто. И я рада за тебя, Алан.

— Спасибо.

— И что ты чувствуешь, фактически не зная ее? Любишь? Или, не знаю…

— Нихрена это не любовь. Любовь лишь слово, Бэка. Она ощущается нутром. Словно рядом всегда. Глаза ее видят постоянно. Мне не нужно напрягать память, чтобы вспомнить ее образ. Я ее вижу. Слышу ее. Она внутри понимаешь. Как мой волк. Она занимает такое же место, а может и больше. Но она явно в каждой моей клетке, будто вросла и осталась там.

Отвлекаюсь от подруги и слышу, что начинается музыка, а Дара издает сильное волнение. Отсюда мне, видно, сцену, и она идет к ней. Медленно. Красиво.

«Я в тебе пропал волчица. Навсегда. Останься ты человеком до конца жизни, это ничего не изменит. Никогда».

Встаю со своего места и не сводя глаз с нее иду к колонне. Облокачиваюсь на нее и просто вновь воспаряю, когда она начинает петь.

Завороженный. Оглушенный каждой буквой ею пропетой тянусь вперед. Тону в бархате, в который она меня заворачивает.

Сердце почти не бьется, а зверь притих и опустив уши будто она его гладит как тогда, слушает.

Она не случайно выбрала эту песню. Неосознанно. Но смысла в ней дохрена. Про нее и о ней. Значит мы сможем все.

Но самое охренительное случается, когда она вылавливает меня из толпы и не отводя глаз, как и я от нее поет. Будто для меня.

— Алан, — трогает меня Бэка.

— Что?

— Мы еду заказываем, ты что будешь?

— Я… — не успеваю договорить, как слышу, что Дару приглашает какой пиздюк на танец, а она… — Пусть брат закажет, я сейчас.

Быстрыми шагами направляюсь туда и мысленно ломаю пальцы этой суке, которыми он держит ее.

Хватаю его за шкирку, так что почти от

пола отрываю, благо он легкий и много сил не пришлось прикладывать. Я знаю, что брат сзади с Риком.

Дара в шоке. Но ни слова не говорит.

— Эй, ты че мужик?

Склоняюсь к его уху, чтобы не говорить вслух этого:

— Я сейчас оторву твои руки и засуну тебе одну в глотку, вторую в зад и петь заставлю. Это если ты еще раз к ней прикоснешься, не только сегодня. И дружкам передай. Если ты ясно понял все это кивни и свали нахер отсюда без слюней и соплей.

Он смотрит в оба глаза, а после увидев всю мою ярость на лице кивает.

Отпускаю его и тот уходит к своему столику.

Девочка моя по-прежнему стоит не шелохнувшись. Кажется, даже мысли пусты. А после начинает меня по-всякому обзывать, что устроил тут, но снаружи только стоит напротив и смотрит в мои глаза.

Я знаю, что ее интригует желтый блеск, который показывал только ей. Поэтому делаю пол шага в ее сторону. Обхватываю ее лицо руками. И когда мы сталкиваемся взглядами вновь, оставляя нам наш маленький мир, я пересекаюсь с ее красными ободками зрачков, а после словив ее выдох своим ртом целую в мягкие губы.

Глава 22

Мягкие, пухлые губы с ароматом сладкой клубники распахнулись и замерли.

«Она не умеет целоваться… Черт, черт, черт!».

Схожу с ума, просто падаю. Это сносит голову и никакие тормоза не способны остановить. Я не сдержался и в итоге попал в плен моего зверя, себя и ее. Это большее… это огромное чувство.

Лизнул ее верхнюю губу и аккуратно всосал ее в свой рот, ощутив вкус. Вкус пломбира и спелой дыни, сладкая… какая она сладкая.

Продолжаю держать ее за лицо и чувствую, как дрожат пальцы.

Я не верю, что прикасаюсь к ней. Пусть так. Но это уже много для меня. Для нее. Я бы вытворял с ней все что захотел и воплотил в мечты самые пошлые мысли, но это потом. Она мой невинный цветок, она моя девочка, моя пара. Черт, она моя жизнь.

От осознания того, что я первый прикасаюсь к ее губам мой волк терзает меня вдвое сильней. Это самый большой подарок предков.

Дара закрывает глаза, а я продолжаю на нее смотреть. На дрожащие ресницы, чуть покрасневшие щеки, а потом ее губы слегка шевелятся, отвечая на мой напор.

«Боже, что я вытворяю?», — слышу ее мысленный вопрос и совершаю глупость отвечая ей на него:

«Продолжай, ты делаешь все правильно».

Она резко отрывает меня от себя, толкая в грудь, а после бьет самую звонкую пощечину, что я когда-либо слышал. Мне не было больно нисколько, но в ушах зазвенело прилично.

— Ты что творишь? — приглушенно спрашивает, осматриваясь кругом.

Но никому нет дела до пары на танцполе, все занимаются собой.

«Так тебе придурок», — слышу брата в голове, видимо он наблюдал, чтобы быть на подхвате.