Дареному мужу в зубы не смотрят
Шрифт:
– Так ты вообще на лыжах ни разу не ходил? – от всей души хохотала Маринка, глядя, как ее царь карабкается на малюсенькую горку. – Ты лыжи-то не прямо ставь, ты их вот так… Ой, не могу, да ты же обратно катишься!
– Нет, в школе мы ходили на лыжах, только я в то время на катке был, – пыхтел раскрасневшийся Корнеев. – Марин, вон с той горки слабо?
– Да ты убьешься!
– Плохо ты меня знаешь, – ворчал Корнеев. – Я всех переубиваю, но сам… выживу… я такой… вообще, я крепкий… Не понимаю, чего всех так тянет
Марина забралась на горку первой. Следом тут же взлетели собаки, и только потом добрел Корнеев.
– Смотри, ноги вот так сгибай. И палки убирай, чтобы не мешали.
– А ты откуда знаешь? Ведь так и рвется в сборную России, так и рвется…
Она поехала первая. И уже одолела половину пути, как вдруг почувствовала сильный удар, нога дернулась, и ее пронзила боль.
– Марин! Ты в порядке? – кричал в ухо Корнеев.
– Погоди, – села она, поправляя шапку. – Погоди, Атос… не лижись… чего-то с ногой… А что случилось-то?
– Это я… скатился… Хотел тебя догнать и… догнал.
На ногу было больно наступать, но идти было можно. Но Корнеев ей просто не позволил. Он схватил Марину на руки и понес к домику.
– Лев, ну отпусти же меня, ну что ты делаешь? – шипела она ему в шею. – Неудобно, люди смотрят.
– Пусть смотрят… пусть все видят. Какой я… олух. Такую женщину чуть не задавил… Сейчас придем. Я тебе врача вызову.
– Да какой врач! Я просто ударилась!
– Сейчас – просто, а потом… что, я тебя в старости на инвалидной коляске катать стану? Нет уж, сиди и молчи.
– Эй, мужик! Тебе помочь? – весело крикнул кто-то из компании парней с лыжами.
– Я те помогу, – рыкнул Корнеев. – Вот своей женщине ногу сломай и носи ее на здоровье.
– Слышь, – встревожились парни, – так если чего серьезное, то…
– Да балуемся мы так, – криво улыбнулась Маринка. – Шутим. Заигрывает он.
– Понятно!
– И ничего не шучу… это я на будущее, потом можно будет всем хвастаться, что я свою жену на руках носил!
У Маринки перехватило дыхание.
– Я тебе не жена пока, – тихо проговорила она, глядя ему в лицо.
– Какие твои годы? Будешь еще.
Три дня пролетели незаметно. Нигде и никогда не было Маринке так хорошо.
– Лева, а давай мы и Новый год здесь отметим? – спрашивала она, утыкаясь ему в плечо.
– Нет, Мариша, Новый год у нас встретить не получится, – гладил ей волосы Корнеев. – У меня командировка как раз с тридцать первого по второе число. Прямо с утра полечу. Самолет в четыре утра. Так что мы раньше с тобой посидим под елочкой.
Маринка насторожилась.
– А кто в такие дни в командировки ездит? У нас же вся страна отдыхает.
– Марина! Но чтобы вся страна отдыхала, кто-то ей этот отдых должен обеспечить. Это раз. А второе… В такие дни как раз самые сложные проблемы решаются. Потому что все суматошные, никому дела нет, подмахнут любую бумажку не глядя, ведь возиться некогда. Ну и настроение у людей праздничное, добрые все. Так что… Да не переживай, я же говорю, что второго я тебе уже новогодний подарок вручу.
– Да, не пережива-ай… – обиженно протянула Маринка. – Вот так всегда, между прочим, женатые поступают. Гуляют с невинными девушками. А праздники с семьей отмечают. И тоже, наверное, про командировку сочиняют.
– А ты откуда знаешь? – шутливо сдвинул брови Корнеев и усмехнулся. – Да ладно, сейчас…
Он принес ей паспорт.
– Смотри.
Штампа о браке в паспорте не было. И это подняло настроение. Значит, все в порядке. И потом… надо любимым доверять. Доверять своему сердцу.
– Хорошо, любимый, я тебя буду ждать второго числа.
– Ты так говоришь, словно командировка у меня через двадцать минут, – обиделся Корнеев. – У нас с тобой еще уйма времени, и вся жизнь впереди.
Новый год они отметили двадцать девятого числа в самом роскошном ресторане города. Никогда прежде Маринка не собиралась на праздник так тщательно, так придирчиво не выбирала себе платье, туфли и аксессуары, так трепетно не вглядывалась в зеркало после салона красоты. И никогда еще ее сердце не билось так бешено, когда за ней заехал Корнеев.
Сначала он просто потерял дар речи, а затем начал скидывать с себя пальто, шарф…
– Ты что? – весело рассмеялась Маринка. – Мы никуда не едем?
– Да ну их, эти рестораны, – пробурчал он. – Я лучше… мы лучше тут… вдвоем…
– А как же мама? И ее Евгений Евгеньевич?
Корнеев пригласил в ресторан не только Марину, но и ее маму.
– Одевайся, а вечером… ночью… утром… господи, да когда же мы останемся вдвоем?
Мать и дочь в этот вечер выглядели обворожительно. Мужчины не отходили от своих дам ни на секунду и старались предвосхищать каждое их желание. А как у них горели глаза! У всех! А еще эта музыка! Этот смех! Эта радость, которая бурной волной просто накрыла всех с головой! И подарки! Ну, конечно же, подарки. Маринка подарила маме ее любимые дорогие духи, ее другу – модный одеколон, а Корнееву – телефон.
– Пусть для меня он всегда будет в зоне доступности, – прошептала она.
И Корнеев в долгу не остался. Маринка даже не знала, принимать ли такой дорогой подарок? Из чудесной коробочки, едва ее открыли, вырвался фейерверк искр! Кольцо и серьги изумительно тонкой работы, с бриллиантами…
– Ле-евушка-а… – не выдержала Эмма Витольдовна. – Да как же можно… такие дорогие подарки…
– Не стану же я царице дарить обычный шампунь, – улыбнулся он. – А вам, Эмма Витольдовна и Евгений Евгеньевич, подарок один на двоих.