Даргер и Довесок
Шрифт:
Даргер начал обход с портового района.
Офис спекулянта Жана-Нажена Лафита был обставлен и украшен со вкусом. Главным украшением являлся череп мауизавра с изящной резьбой и серебряной инкрустацией. «Герцог» Лафит, как он себя именовал, или «Пират» Лафит, как именовали его все остальные, был худощавым симпатичным мужчиной с оливковой кожей, длинными волнистыми волосами и усами, такими тонкими, будто их нарисовали карандашом для подводки бровей. В отличие от других богатых людей, вместо трости он носил при себе витой хлыст на поясе.
— Слиток серебра
— Предложение достаточно простое, — ответил Даргер. — Серебро будет служить катализатором для определенного биотехнологического процесса, подробности которого я не вправе вам раскрывать. Распорядок таков. Серебро превратят в коллоидный порошок. Затем, когда биотехнологический процесс завершится, порошок расплавят и превратят обратно в слиток. Вы ничего не потеряете. Более того, мы обременим ваше богатство только, скажем так, дней на десять. Взамен мы готовы предложить вам сумму в десять процентов от вашего вложения. Очень неплохая прибыль, и ни малейшего риска.
На лице спекулянта появилась едва различимая жестокая улыбка.
— Но есть риск того, что вы просто возьмете серебро и смоетесь с ним.
— Это оскорбительное предположение, и услышь я его от человека, которого уважал бы не так, как вас, я бы ему этого не спустил. Однако…
Даргер махнул рукой в сторону окна, через которое была видна суета на складах и погрузочных площадях.
— …я знаю, что вам принадлежит половина того, что я вижу в окне. Предоставьте моему консорциуму в аренду помещение для технологического процесса, поставьте вокруг него охранников столько, сколько пожелаете. Мы привезем оборудование, вы привезете серебро. Договорились?
Пират Лафит на мгновение задумался.
— По рукам! — отрезал он, протягивая руку. — Пятнадцать процентов и аренда здания.
Они пожали друг другу руки.
— Не станете возражать, если слиток проверит оценщик с хорошей репутацией? — спросил Даргер.
Тем временем во Французском квартале Довесок вел почти идентичный разговор с худощавой желчной женщиной, одетой в строгое черное платье. Она являлась не только мэром Нового Орлеана, но и владелицей самого большого в городе борделя, пользовавшегося исключительно дурной славой. Позади нее молча стояли два обезьяночеловека из северо-западной Канады, в форме и наготове. Оба едва скрывали злобу, обычное дело для зверей, которых сделали разумными, подобно людям, но не окончательно.
— Оценщик? — возмущенно спросила женщина. — Разве моего слова не достаточно? А если нет, зачем нам тогда вообще бизнес начинать?
— Ответ «да» на все три ваших вопроса, мадам мэр Трежоли, — дружелюбно ответил Довесок. — Анализ — чтобы вам подстраховаться. Как вы, без сомнения, знаете, серебро легко смешать с другими металлами. Когда мы закончим работать с серебром, порошок будет расплавлен и заново отлит в слиток. Естественно, вам захочется быть уверенной в том, что вернувшийся вам слиток имеет ту же ценность, что и тот, который вы предоставляете нам в аренду.
— Гм.
Они сидели в вестибюле принадлежащего Мадам-мэру дома терпимости, она — в большом плетеном кресле, сходство которого с троном вряд ли было непреднамеренным, а Довесок — на складном деревянном стуле, лицом к ней. Время еще было раннее, так что рабочее время предприятия пока не наступило. Но посыльные и правительственные прислужники то и дело приходили и уходили. Вот и сейчас один из них что-то шептал на ухо Мадам-мэру Трежоли. Она махнула рукой, отсылая его.
— Семнадцать с половиной процентов, соглашайтесь, или идите.
— Я соглашаюсь.
— Хорошо, — сказала Трежоли. — А теперь у меня дела с владельцем зомби. Ставьте стул рядом и поглядите. Если нам предстоит вести дела, это будет вам полезно.
Округлый и радушный мужчина, вошедший в вестибюль, пришел в сопровождении полудюжины зомби. Довесок с интересом поглядел на них. С тусклыми глазами и одеревеневшими лицами, нездоровым блеском кожи, они совсем не были похожи на гниющие трупы легенд Утопии. Скорее, были похожи на поденных рабочих в состоянии полного изнеможения. Что и было основным моментом, без сомнения.
— Доброе утро! — сказал радушный мужчина, довольно потирая руки. — Я привел еженедельный караван должников, которые, отслужив свое, теперь достойны снисхождения и вольноотпущеничества.
— Меня всегда интересовал источник вашей подневольной рабочей силы, — сказал Довесок. — Значит, это бедолаги, которые не могли расплатиться с долгами?
— Именно так, — ответил хозяин зомби. — В Новом Орлеане отказались от варварской и дорогой практики содержать тюрьмы для должников. Вместо этого те, кто совершил преступления в этой области, химическим способом лишаются способности к самостоятельному мышлению и отправляются на работы до тех пор, пока не выплатят долг обществу. Что нынешние счастливцы успешно сделали.
Проказливо подмигнув, он продолжил:
— Думаю, вам следует помнить об этом, прежде чем слишком сильно пользоваться кредитной линией в комнатах наверху. Вы готовы начать, Мадам-мэр Трежоли?
— Можете приступать, Мастер Боунс.
Мастер Боунс повелительно махнул рукой, и первый зомби покорно вышел вперед.
— Через распутство попал ты в долги и через честный труд заслужил освобождение от них, — сказал он. — Открывай рот.
Бледное создание повиновалось. Мастер Боунс достал ложку и погрузил ее в стоящую на столике солонку. Всыпал соль в рот человеку.
— Теперь глотай.
С человеком начало происходить постепенное и значительное превращение. Он выпрямился и огляделся, нерешительно и пугливо.
— Я… — сказал он. — Я вспомнил. Это… это моя жена?
— Молчать, — сказал хозяин зомби. — Церемония еще не окончена.
Канадские охранники сместились, став по обе стороны хозяйки на случай, если недавний зомби потеряет соображение и нападет на нее.
— Настоящим ты снова объявляешься свободным гражданином Нового Орлеана, не имеющим долгов ни перед кем, — сдержанно сказала Трежоли. — Иди и более не транжирь.