Дарий
Шрифт:
В помощь Отане прибыли шестьдесят финикийских триер с тремя тысячами лучников на борту. Еще тридцать триер выставил Гистией.
Хиосцы были весьма удивлены, когда у них в городе объявились персидские послы с требованием земли и воды – иными словами, безусловной покорности персидскому царю. Ни сном, ни духом не ведали они, за что это свалилась на них такая напасть.
Жители острова собрались на агоре и стали решать, как же им поступить. Знать предлагала покориться персам, дабы избежать того, что случилось на Самосе.
– Все равно Хиос не выстоит в одиночку против персидского царя, –
Однако демос не желал покоряться персам.
– Вспомните, сограждане, с каким беззаветным мужеством мы сражались против господства Лесбоса и Мидета, – выкрикивали народные вожаки. – Сколько сил и средств мы потратили, строя военные корабли и сухие доки для ремонта триер. К чему были все наши затраты тогда, если, создав сильный флот и отстояв свою независимость от алчных соседей, ныне мы безропотно, как рабы, подчинимся персам? Не лучше ли нам было покориться тем же лесбосцам, которые одного племени с нами, или милетцам, которые поклоняются тем же богам, что и мы? Нам не позволила гордость ходить в ярме у своих соплеменников, так почему же мы должны склоняться перед варварами, с чуждыми нам обычаями и языком!
Раззадоренное такими речами, народное собрание постановило биться с персами до последней возможности. Если потребуется – вооружить рабов, но не сдаваться на милость завоевателей.
Хиосцы оснастили и вывели в море все свои триеры и пентеконтеры [108] , общим числом семьдесят пять кораблей. Почти все взрослое мужское население Хиоса, вооружившись, взошло на суда, горя желанием немедля вступить в сражение с варварами. Командовал хиосцами опытный наварх Тимолай.
108
Пентеконтера – пятидесятивесельное легкое судно.
Два враждебных флота встретились близ мыса Мелена.
На море было небольшое волнение, поэтому навархи не решались начинать сражение, маневрируя и выжидая, когда утихнет ветер. С наступлением вечера хиосцы отошли к якорной стоянке Нотион. Неподалеку находилась другая якорная стоянка, под названием Лаиунт, ее-то и заняли корабли персов.
Всю конницу и часть пехоты Отана высадил на берег. Персы разбили стан в оливковой роще, росшей неподалеку от моря. Гистией со своими милетцами расположился в рыбацкой деревушке в глубине узкой скалистой бухты.
Посреди ночи племянник разбудил Отану и сообщил, что к нему пришел Гистией.
– У него к тебе важное дело, дядя, – поведал Багей. Отана нехотя согласился выслушать Гистиея.
– Отсюда по суше до города и порта Хиос всего шестьдесят стадий [109] , а если плыть вокруг острова по морю, то больше трехсот стадий пути, – с горящими глазами молвил Гистией. – На море нам не избежать битвы с флотом хиосцев, и одним богам ведомо, чем эта битва может закончиться. А если наше войско, перевалив через эти холмы, ворвется в город оттуда, откуда нас не ждут, победа будет полная. Узнав, что их
109
Стадий – мера длины (178 м).
– По-моему, Гистией говорит дело, дядя, – высказал свое мнение Багей, предпочитавший воевать на суше, а не на море.
– Кто знает дорогу через эти холмы и лес? – спросил осторожный Отана. – Войско может заплутать ночью в незнакомой местности. У тебя есть проводники, Гистией?
Тот ответил утвердительно.
– Один из моих кормчих долгое время жил на Хиосе, причем в этих местах, – сказал он.
– Багей, – после краткого раздумья произнес Отана, – возьмешь конницу и пятьсот пеших копейщиков, пойдешь с Гистиеем.
Все случилось, как и предсказывал Гистией. Едва хиосцы узнали, что их семьи находятся в заложниках у персов, они тотчас же сложили оружие и согласились подчиниться персидскому царю. Отана, не доверяя хиосцам, взял у них не только землю и воду, но и заложников, которых переправил в Сарды.
В награду Дарий прислал Отане золотое ожерелье и богатые одежды, позволив ему наконец удалиться в Каппадокию. Багея царь назначил сатрапом Вифинии, Гистиея же провозгласил своим благодетелем и снизил для Милета долю ежегодной дани.
Глава девятая
Интаферн
Дело было в Сузах, в доме Мегабиза, сатрапа Сузианы. К Мегабизу пришел Интаферн, не находивший себе места от гнева и возмущения.
– Я предвидел это, клянусь Ахурами! – выкрикивал он. – Я предчувствовал, что этим все кончится! Когда надо было подавлять восстания и воевать со скифами, я был нужен царю. Теперь, когда царствование Дария упрочилось, надобность во мне отпала.
Мегабиз, зная причину гнева Интаферна, постарался его успокоить:
– Дарий отправляется в Египет не с целью покарать кого-то, не с намерением воевать с кем-то, но чтобы просто осмотреть свои владения. С той же целью царь собирается посетить и финикийские города.
– Воевать Дарий не собирается, а войско, однако ж, берет с собою, – криво усмехнулся Интаферн.
– Дарий собирается заменить персидские гарнизоны в Египте, – пожал плечами Мегабиз, – только и всего.
– Вот ты, Мегабиз, входишь в царский совет, управляешь Сузианой, всюду сопровождаешь царя, – вновь заговорил Интаферн, не скрывая обиды. – А вот я почему-то не вхож в круг ближайших советников Дария. Царь помыкает мною как хочет. Отнял у меня Карманию и собирается посадить сатрапом в Армении. Иными словами, Дарий желает спровадить меня подальше с глаз долой!
– Напротив, – возразил Мегабиз. – Дарий знает, что на тебя можно положиться, поэтому и посылает в Армению именно тебя, а не кого-то другого. Ведь ты же знаешь заносчивость тамошних племен!
– Ты сдабриваешь слова свои медом, Мегабиз, но истина, думается мне, совсем в другом. Дарий в душе ненавидит меня, – сквозь зубы процедил Интаферн. – Я же не глупец и все вижу. Дарий не вызвал меня к себе и не сказал, как он ценит меня. И поставил он меня в известность о своем решении не сам, а через Артабана, эту жирную свинью!