Даром
Шрифт:
— Что «прекрати»? Как я, так «прекрати», да? Ты сама это говорила, сама! Подружайке, когда думала, будто я не слышу! Говорила, что Сашка заигрался в папу, вздохнуть никому не дает без своего контроля, Олега вообще до ручки довел!
По тому, как Натаха вздрагивает, понимаю — Юлька сейчас не врет.
Семейный обед непоправимо испорчен.
Выручает вибрация телефона в кармане. Это клиент по делу о «Детях Одарения». Надо принять звонок по-любому.
— Да!
— Александр, я решил, лучше вам знать… Странная какая-то ситуация.
— С вашей женой что-то случилось?
— Нет, тут все по-прежнему… Ушла в свою секту на очередную группу, или что у них там. А вот мне сейчас звонили из «Марии», это детективное агентство такое, знаете его?
— Да уж, знаю.
— Предлагали, чтобы я забрал дело у вас и передал им. Сказали, возьмут меньше, чем вы, а сработают быстрее. Сама владелица звонила, представляете?
Ох-ё… Мария уводит нашего клиента? Но зачем? И как раз когда у нас установились почти нормальные соседские отношения… Заказ не настолько жирный, чтобы стоило ради него ими жертвовать. Я бы понял, если бы речь шла о преступлении века и миллионах, но тут же мелочь, текучка… Или просто человеческие отношения ничего не значат для этой деловой стервы?
— Я, конечно, останусь у вас, — сообщает клиент. — Коней на переправе не меняют!
— Спасибо за доверие. Сделаем все, чтобы оправдать.
Вешаю трубку. Что же, хороший повод покинуть неудавшийся семейный обед.
— Срочно надо на работу, — объясняю, натягивая ботинки в прихожей.
Только возле машины соображаю, что вряд ли Мария окажется в офисе в субботу днем. Ну да не возвращаться же к любимой и любящей семье… Скоро мы помиримся, бывало и не такое, но сейчас не хочу их видеть. Доеду до конторы, раз уж собрался.
От Оли приходит сообщение — список покупок. Сметану и йогурты следует взять во «Вкусбурге», а картошку и курицу — обязательно в «Шестерочке». Эх, вообще не хочу, чтобы ко мне даже временно относились как к инвалиду, но как же несподручно с моей ногой разгуливать по супермаркетам. Сколько раз предлагал пользоваться доставками, но Олю они не устраивают — то овощи мятые привозят, то срок годности на исходе. Ладно, чего хочет женщина, того хочет Бог… Хотя таскаться по магазинам поддостало, что уж там.
Конкуренты сидят за новомодными прозрачными дверями, потому уже из общего коридора вижу на вешалке ярко-красное пальто Марии. Она на работе, причем, по всей видимости, одна — по крайней мере стол секретарши пуст.
Без стука захожу в начальственный кабинет. Мария отрывается от монитора и смотрит на меня в упор через свои стильные очки. Не похоже, что она удивлена моему внезапному субботнему визиту.
— Какого черта? — решаю обойтись без прелюдий. — Расскажешь мне, что ты творишь, а главное — зачем?
— Раз такой умный, почему спрашиваешь об очевидном? — Мария невозмутимо пожимает плечами. — Деньги есть деньги, Саша. Когда деньги говорят, все прочее молчит.
— Да ну брось, Мария. Я знаю ваши обороты. Там не та сумма, чтобы мараться. Вам сейчас нужны заказы, но не до такой же степени. Чего ты на самом деле добиваешься?
Мария встает из-за стола, обходит его, приближается ко мне. Даже в субботу она заявилась в офис в черном деловом костюме и белой блузке. Костюм, хоть и закрытый, великолепно облегает фигуру. Белый воротничок блузки выглядит по-монашески и оттого парадоксальным образом пикантно. И что еще странно — сейчас она одного со мной роста. На ней не обычные шпильки, а туфли без каблуков.
— Наверно, я поступила неправильно, — медленно, тягуче говорит Мария. — А ты всегда поступаешь правильно, Саша? Неужели тебе ни разу в жизни не хотелось сделать что-то… неправильное?
Да что ты можешь знать о по-настоящему неправильных поступках, чистенькая городская бизнес-леди?
На какой-то миг воздух передо мной словно бы дрожит, и вместо голубоглазой брюнетки с точеными чертами я вижу совсем другую женщину: пустоглазую, белесую, отвратительную и бесконечно желанную одновременно. Морок тут же развеивается. Передо мной, конечно, Мария. Сквозь духи — лаванда и мята — пробивается острый запах ее тела. Она медленно расстегивает строгий пиджак. Сквозь тонкую блузку просвечивает ярко-красное белье.
— Просить прощения я не буду, — голос Марии становится хриплым. — Но могу прощение заслужить…
Она плавно опускается передо мной на колени и приоткрывает яркие губы.
Отчего-то важно именно в эту минуту оставаться предельно честным с собой. Мария — безусловно привлекательная женщина, но я отнюдь не ослеплен, не поражен, не теряю над собой контроль.
Я сделаю то, что хочу. И так, как хочу.
Усмехаюсь краешком рта:
— Может быть, позже.
Пару секунд наслаждаюсь мелькнувшей в голубых глазах растерянностью. Потом беру женщину за собранные в строгий пучок волосы и очень медленно тяну вверх. Марии не остается ничего, кроме как подняться с колен. Целую ее в губы, затем разворачиваю спиной и задираю облегающую роскошные бедра юбку. Так она сможет опереться руками о стол, даже навалиться на него, когда понадобится. Я знаю — понадобится.
Разлетаются документы, рассыпается канцелярская мелочь, летят на пол дипломы и грамоты.
Нам обоим на это плевать.
* * *
— Сегодня удалось попасть в канцелярию «Детей Одарения», — отчитывается Ксюша. — Для собрания чашек не хватало, принесли оттуда, я потом навязалась помочь вернуть их назад. Там сейф еще стоит. И архив. Применила Дар. Нет там ничего из нашего списка. Это точно, Саша. Комната небольшая, я бы учуяла.
Киваю и вычеркиваю на распечатанной карте дома культуры, где «Дети Одарения» арендуют целый этаж, еще одно помещение. Выходит, последнее. За неделю наша Мата Хари проникла везде: в классы, столовую, кладовку, туалеты, включая мужской, и вот сегодня — в канцелярию.
Получается, вещей, пропавших у моего клиента, в офисе «Детей Одарения» нет. Но это еще ничего не значит. Их сто раз могли вывезти куда угодно.
— Расскажи, что там в целом происходит.
— Да знаешь, Саша, ничего такого особенного. Йога, медитации, групповые занятия… терапия. Пожертвования добровольные, ни разу никто не то что не потребовал денег, но даже и не напомнил. Сейчас запускают программу помощи бездомным, набирают волонтеров. Люди… разные, многие совсем простые и небогатые. Но никакого криминала я там в упор не вижу.