Дарт Бейн 2: Правило двух
Шрифт:
– Три дня - слишком мало, - возразила Синдра.
– Нам надо больше времени на подготовку.
– Все, что нам нужно, у нас уже есть, - отрезал Кел.
– У нас есть оружие, с которым мы умеем обращаться. Нам известно, где и когда будет канцлер. Разве требуется что-то еще?
– Приказ Хеттона, - буркнул Паак.
Кел, рассердившись, развернулся к мужчине.
– Нам и правда так необходимо разрешение Хеттона? Разве мы дети? Мы не способны действовать самостоятельно?
– Он наш вожак, - еле слышно буркнул Паак.
– Он говорит, мы делаем.
– Как и Республиканский
– Разве не с этим вы боретесь? Подчинение хозяину - любому хозяину - по сути, рабство.
Хотя говорила она твердо и убежденно, но в свои слова ничуть не верила. В то же время, она тянула ниточки Силы к разумам всех, кто находился в комнате. Можно было прибегнуть и к темной стороне, с ее помощью подчинив чужую волю, но данный метод не слишком подходил для настоящей цели. Эффект ментального контроля начнет угасать уже через пару-тройку часов. Ко времени прибытия канцлера Валорума, прямое воздействие, которое она окажет на Кела и его соратников, полностью сойдет на нет.
Занна предпочла более тонкий и незаметный подход. Она использовала Силу не для подчинения других собственной воле, а для незаметного подстрекания коллективного духа, заставляя мысли собравшихся двигаться быстрее, обостряя эмоциями, разжигая агрессию. Сам по себе процесс был бесполезен, но вкупе с убедительными словами, еще сильнее возбуждавшими энтузиазм, эффект мог быть более сильным - и более долговременным - чем грубая сила обычного контроля разума.
Но слова должны исходить не от нее. Она здесь чужая; ей не доверяют. Естественным побуждением сепаратистов будет отрицание всех ее аргументов; в искусственно вызванном состоянии гиперагрессии они накинутся на нее. Убеждать должен тот, кого они знают. Кел, например.
– Вы говорите, что желаете независимости, - сказал статный тви’лек.
– Говорите, что боретесь за свободу. Но когда я предлагаю вам шанс доказать это, вы хотите протрусить мимо, как катская гончая, изгнанная из стаи.
– Надо подождать Торжества Перемирия, - возразила Синдра.
– Лучше придерживаться изначального плана.
– Пока план не приведен в действии - это всего лишь слова, - ответил Кел.
– Мы говорим о том, что сделаем в будущем, но когда подойдет время Торжества Перемирия, сложно ли будет подыскать очередное оправдание, чтобы подождать еще чуток?
Тайные встречи не изменят Галактику. Одни лишь планы не заставят Сенат дрожать и не поставят на колени Республику. Мы должны действовать, и время для действий уже наступило!
Занна узнавала собственные слова, слетавшие с губ Кела. Она внушала их ему в интимных беседах на протяжении многих недель, зароняла в нем семена идей и наблюдала за их ростом. Теперь он излагал ее слова с такой страстью, с таким жаром, будто считал своими.
Бейну бы это понравилось. Вот в чем настоящая сила: заставить кого-то служить твоим целям, но в то же время внушить ему, что он делает все по собственной воле. Кел был ее марионеткой, а гордыня и эго крепили его к ниточкам, которыми Занна заставляла его танцевать.
– Мы стоим на пороге величайших событий, - продолжал он.
– Через три дня мы нанесем колоссальный удар по республиканским тиранам, сделаем первый шаг на длинном и славном пути к независимости и настоящей свободе!
В комнате поднялся спонтанный гул согласных голосов, и Занна поняла, что Кел склонил всех на свою сторону. Только Паак и Синдра выказали признаки неприязни, но как только члены группы начали прорабатывать детали плана по захвату Валорума, даже они оставили свои сомнения.
Встреча длилась почти всю ночь, и когда она подошла к концу, Занна с Келом вернулись в квартирку девушки, которую она снимала для полноты своего прикрытия.
– Ты был великолепен, - прошептала она.
– Сегодня наша последняя встреча перед заданием, - предупредил Кел.
– Все рассчитывают на меня. Я не могу отвлекаться.
Вместо ответа Занна схватила его за локоть и притянула к себе.
На следующее утро Кел ушел. Поцеловав его на прощание, Занна снова заснула. Чуть позже, она встала с кровати и начала собираться. Задание было выполнено; она знала, что никогда больше не увидит Кела живым. Настало время вернуться на Амбрию.
* * *
Лагерь лежал в руинах. Палатки стлались по земле, разодранные в клочья. Деревянные ящики с припасами разорвало в щепу, содержимым играли порывы ветра. Канистры с горючим, весом под сотню кило, разбросало какую куда, некоторые лежали в пятидесяти метрах от места, где прежде стояли.
Землю усеивали обломки и исчерчивали дюжины еще дымящихся черных отметин, в которых Занна узнавала следы ужасающей бури искусственных молний. Воздух вокруг продолжал потрескивать остаточными зарядами энергии и силы темной стороны, отчего у девушки по коже бежали мурашки. Сейчас ею владели страх и предвкушение.
Несложно было догадаться, что случилось. Бейн в очередной раз провалил попытку создать голокрон, а потом в слепой ярости разгромил все вокруг при помощи Силы.
Занна задумалась: будь она здесь во время приступа гнева, смогла бы она остановить учителя? Смогла бы она вообще остаться в живых?
Она увидела Бейна на дальнем конце лагеря. Тот сидел к ней спиной и глядел на горизонт, обдумывая неудачу. Когда Занна подошла ближе, Бейн развернулся к ученице лицом, поднялся на всю высоту двухметрового роста и воззрился на нее сверху вниз. Под его одеждой, порванной и обожженной, виднелось скопище орбалисков. К нему цеплялись сотни паразитов; теперь они покрывали почти все его тело, кроме лица и рук. Бейн выглядел так, словно носил бронированный костюм, сделанный из прочных, продолговатых раковин мертвых ракообразных. Но Занна хорошо знала: паразиты под раковинами ничуть не мертвы, а очень даже живы и голодны до энергии Бейна.
Темный повелитель уверял, что орбалиски преумножают его способности, вознаграждая неимоверной силой и возможностью исцеления ран. Но, увидев своими глазами последствия попытки создать голокрон, Занна не могла не задаться вопросом, какой ценой давались эти способности? Какой толк от непомерной силы, если ее нельзя подчинить?
К ее величайшему облегчению, ярость Бейна, казалось, сошла на нет; Занна поняла, что не стоит спрашивать его о царящем вокруг беспорядке. Лучше поведать о собственном задании.