Дарт Бейн 2: Правило двух
Шрифт:
Тогда слова учителя показались бессмысленными, но, заходя на посадку у крохотной, ветхой лачуги, что Калеб звал своим домом, Занна начала понимать. В этом месте обретала энергия; она взывала на необычном и чужом языке.
Она почувствовала ее в воздухе, едва отворились створки трюма, ощутила ступнями, спрыгнув на землю. Казалось, с каждым шагом земля под ногами дрожит, фонит звуком, слишком высоким для человеческого уха, но достаточно низким, чтобы приплясывать на кончиках зубов.
Даровит шел следом, орудуя рукоятками, направлявшими медицинские носилки «Лоранды». Они плыли в метре над землей, неся
– Потрясающее место, - выдохнул Даровит.
– Я такого никогда не чувствовал. Сила тут такая... грубая.
Занна запоздало вспомнила, что хотя кузен не обладает способностями джедаев или ситов, он может чувствовать Силу. А что если Даровит может то же, что и Калеб? Правда, теперь это уже не важно, решила Занна. С момента отлета с Титона прошло четыре дня, и Бейну становилось все хуже. Если не найти помощи здесь - учитель непременно умрет.
Беглый взгляд на лагерь не прибавил надежды. Как и всюду на Амбрии, со всех сторон к нему подступали глухие, бесплодные пустоши, тянувшиеся вдаль, насколько хватало взгляда. За исключением пары-тройки каменных глыб единственным, что выделялось на горизонте, была лачуга Калеба и костровая яма. Как видно, лагерь был безлюден.
Размеры лачуги не превышали несколько метров в диаметре. Стены жилища под острым углом сходились к вершине, отчего сооружение напоминало грубую версию пирамиды. Сложно сказать, где и как Калеб раздобыл древесину для постройки домишки, но он, очевидно, давно не делал ремонт. Древесная обшивка почернела и выгорела за годы, проведенные под лучами местного солнца, и хотя не гнила в засушливом климате Амбрии, на ее поверхности при испарении влаги появились сотни длинных вертикальных трещин. В стене, смотревшей на костровую яму, чернел провал невысокого входа. Поверх свисало драное покрывало, легко покачивающееся на пустынном ветру.
Яму для костра окаймляли кругляши камней, почерневшие и опаленные многолетним дымом и пламенем. По центру давно остывших углей висел огромный железный и пустой котел, поддерживаемый металлической стойкой.
Занна вспомнила слова Бейна о том, как Калеб опустил руку в кипящую похлебку. Он обварил себе кисть, доказывая учителю, что не боится боли, равно как и чужих угроз.
Десять лет назад знахарь отказал в лечении наставнику, но Бейн смог убедить его, пригрозив смертью дочурки. Занне почему-то казалось, что если они и найдут старика, то тот снова откажется тянуть Бейна с того света.
– Есть кто?
– позвал Даровит, его голос показался тоненьким в окружающей пустоте.
– Эй?
Занна медленно подошла к обветшалой лачуге, приоткрыла покрывало над дверью. Внутри была лишь маленькая лежанка, пристроенная в углу. Занна отошла от двери и окинула взглядом пустошь, окружавшую лагерь, проверяя, не мог ли Калеб укрыться где-то еще. Даровит осмотрелся на ее манер, после чего озвучил единственно логичное заключение:
– Тут никого.
А ведь пропал не только Калеб, неожиданно поняла Занна. Куда-то подевались и все лекарства, которыми знахарь врачевал больных. И где продукты первой необходимости - еда, вода, топливо для костра - необходимые для выживания?
Занна вспомнила, что Калеб прилетел на Амбрию, спасаясь от войны джедаев и ситов. Ему крупно не повезло: война, в конечном счете, увязалась за ним даже на захолустную планету. И все же знахарь хранил твердый нейтралитет на протяжении конфликта, наотрез отказываясь помогать представителям обоих воюющих лагерей; один лишь Бейн вынудил его сделать исключение из правил. Быть может, по окончании войны, Калеб решил прервать добровольную изоляцию и вернулся на родину, в лоно галактического общества? Это лишь одно из многих возможных объяснений его исчезновения.
Он мог умереть. Прошло десять лет с тех пор, как Бейн наведывался в лагерь Калеба, и хотя тот был далеко не древним стариком, нельзя было спускать со счетов возможность несчастного случая. Амбрия была опасным и суровым миром; на знахаря могли напасть хссиссы - жуткие плотоядные ящеры, временами выползавшие из глубин озера Натт, чтобы всласть наесться.
На планете хватало и вполне гуманоидных хищников. Горстка людей, что еще жила на планете, выживала лишь за счет ковыряния в отбросах, оставшихся после сражения на поверхности и в небесах; из мусорных куч они извлекали поврежденные предметы и устаревшую технику, которые еще можно было починить и продать заезжему гостю. Большинство «старьевщиков», как они сами себя называли, были простыми людьми, с трудом сводившими концы с концами. Но часть населения пошла по иному пути, избрав преступную стезю и убивая даже за полкредита, - что и говорить о пропавших лекарствах и припасах Калеба.
А еще знахарь мог помереть от болезни или недуга, против которых даже он оказался бессилен. Умри Калеб по естественным причинам, не прошло бы и часа, как останки его, не оставив после себя никаких следов, растащил бы пестрый балаган пустынных стервятников.
Понятно, что здесь они помощи не найдут, но идти куда-то еще просто бессмысленно. Бейн протянет, самое большее, день, прежде чем токсины орбалисков в тканях его тела достигнут смертельной концентрации. Занна застыла на месте, не в силах даже думать о том, что делать дальше. И вспомнила еще одну деталь из рассказа учителя.
Калеб пытался скрыть от Бейна дочь. Учитель без труда нашел ее в лачуге; больше в крохотном лагере спрятаться негде. По крайней мере, так было десять лет назад.
– Жди здесь, - приказала Занна Даровиту, оставив его приглядывать за Бейном.
Она вернулась к лачуге, зашла внутрь, и ногой отбросила лежанку, явив взору потайную дверцу в полу. Применив Силу, она распахнула ее и получила награду: из тесного подвала на нее глядел человек.
На лице мужчины не читалось ни страха, ни гнева. Скорее уж, что-то другое. Он имел утомленный вид; словно знал, что все это ведет его к долгой и нудной перепалке.
– На выход, - приказала Занна, отойдя на шаг от дверцы и положив ладонь на рукоять светомеча.
Не говоря ни слова, мужчина поднялся по хлипкой лестнице и вытянулся в лачуге в полный рост. Худощавый, среднего роста пятидесятилетний человек. Прямые черные волосы спадали до плеч, за прошедшие десять лет кожа потемнела и обветрилась под жгучим солнцем Амбрии. Внешность мужчины не давала повода предположить, что тот обладает какими-то особыми способностями или хоть чуточку необходим, но Занна нутром чуяла его огромную внутреннюю силу.